Статьи

Религиозная проблематика сквозь призму идеологии партии арабского социалистического возрождения

Религия и общество на Востоке '2017, №1, с.221-256

Объем издания: 221-256

 
[Оригинал статьи на арабском]

Идеология баасизма и арабизма не приемлет использования конфессионального фактора в интересах как государственной власти, так и какой-либо из социальных групп, осуждая имевшиеся в истории проявления подобного рода. Экстремизм, носящий религиозную окраску, был присущ выходцам изо всех без исключения религиозных общин. Он должен быть искоренен в арабском мире как не соответствующий духу арабской нации, ее исторической миссии и высокому цивилизационному вкладу в мировом масштабе. (Материал предоставлен заместителем Генерального секретаря партии Баас (или ПАСВ), Абдаллой аль-Ахмаром, специально для издания Института востоковедения РАН «Религия и общество на Востоке» 30 января 2017 г.)

Ключевые слова: Ближний Восток, религиозные общины, ислам, христианство, иудаизм, религиозная политика, арабизм, баасизм.

Введение

История цивилизаций на Востоке демонстрирует огромный набор идей, философских течений и религиозных практик, возникавших и развивавшихся в одном и том же регионе – в смешении появлявшихся там рас и культур. Окруженные множеством течений родились основные монотеистические религии: иудаизм, христианство и ислам. История хранит память о верованиях, которые люди исповедовали с древних времен; и безусловно, сами религии прошли все этапы эволюции, начиная с простых обществ до сложных, от многобожия – к единобожию, от стихийности – к системе. Без сомнения, во всех обществах существуют глубокие следы религий, которые в разные периоды истории претерпевали развитие своих практик. Философии Востока являлись теми самыми духовными философиями восточных цивилизаций (шумерской, египетской, вавилонской, ханаанейской, арамейской, финикийской, персидской, индийской, китайской и исламской), и стали предшественниками западной и греческой цивилизаций. Иными словами, Восток предшествовал философскому мышлению Запада.

Немецкий философ Гегель считал, что человек определяется способностью иметь религию, полагая ее в качестве важнейшего элемента при сотворении человека. Религиозное чувство поистине лежит в глубине каждого человеческого сердца и составляет стержень сущности человека, так же как и ум. Врожденная вера присуща человеческой душе, которая существовала и прежде своего присутствия в теле, как говорит Бог в Коране: «И вот, Господь твой извлек из сынов Адама, из спин их, их потомство и заставил их засвидетельствовать о самих себе: “Разве не Господь ваш Я?” Они сказали: “Да, мы свидетельствуем...” Чтобы вы не сказали в день воскресения: “Мы были небрежны к этому”». (Коран: 7:172)

Принимая, что религиозное чувство является неотъемлемой частью сотворенного человека и существует в той или иной степени в душах всех людей, ясно, что оно может оказаться погребенным у того, кто пытается скрывать его, подавлять его проявления, а возможно, и отрицать его существование. Религиозное чувство может быть могучим и бурным, например, у великого мистика, который видит божественный акт в каждом движении бытия – от песчинки в пустыне до звезд в небе. И мы должны, следовательно, признать, что интерпретация этого религиозного чувства претерпела ту же эволюцию, которую претерпело и само человечество, различаясь на многочисленных этапах своего развития, благодаря тесной связи с той культурной средой, из которой она исходила.

Множество религий возникло с того момента, как человек начал передвигаться по поверхности земли; появлялись мифы, магия, колдовство, имели место попытки контролировать скрытые силы и приблизиться к ним при помощи жертвоприношений, примерами чего изобилует история народов, в равной мере – как на Востоке, так и на Западе. Затем появились позитивистские религии: зороастризм, конфуцианство, буддизм и другие, пока не установились три монотеистические религии: иудаизм, христианство и ислам.

Мусульмане в период расцвета своей цивилизации были усердны в изучении различных религий человечества, как близких, так и заморских, потому что еще на этом раннем этапе они осознали то сильное влияние, какое оказывает религия на души людей и их на их поступки. Некоторые из арабо-мусульманских ученых взялись за изучение религиозных доктрин и обрядов наций и народов: Абу ар-Рейхан аль-Бируни, аш-Шахрастани и многие другие

«Книга о религиях и сектах» аш-Шахрастани – одна из самых известных книг, повествующая о верованиях того времени со строго научным подходом, где он описал огнепоклонников, евреев, христиан и мусульман, а также и сабиев, и поклоняющихся планетам, и идолослужителей, и поклоняющихся воде, и индусов, особенно брахманов. Эта книга стала сводом знаний о религиях того времени (VI в. по хиджре).

Восток породил египетскую цивилизацию, отмеченную выдающимися образцами скульптуры, живописи, иероглифических текстов, появлением государства и религиозно-философских течений и доктрин. Изо всех этих явлений мы можем выделить те философские идеи, которые связаны со справедливостью и моралью, и с тем, что мысль есть основа существования.

С востока же пришла и вавилонская цивилизация, которая равнозначна египетской, индийской и китайской цивилизациям по своему наследию в сферах литературы, науки и права, и в частности, математики, астрономии, в создании первой в истории библиотеки. В среде вавилонской цивилизации возник кодекс Хаммурапи, который заложил основы правил социальной и политической организации, и явился один из самых первых в истории человечества записанных законов (1790 г. до н.э.). Высок вклад этой цивилизации и в области таких философских идей, как происхождение вселенной, вопросы бессмертия, существования богов, а также и сама идея единобожия и существования Единого Бога, которую высказал пророк Ибрахим (мир ему!), родившийся в Уре Халдейском и переселившийся в землю Ханаанскую. То переселение стало в ряду самых важных, которые совершал человек, а то представление о единобожии заложило основу появления великих монотеистических религий (иудаизм, христианство и ислам).

С Востока произошла и персидская цивилизация с ее идеями зороастризма в областях этики, [социального] порядка, права и отказа от хаоса. С Востока же появилась индийская цивилизация, которая характеризовалась разнообразием и множеством языков, религий, каст, верований. Ее мыслители и философы интересовались религией с ее догматикой, религиозными дисциплиной, опытом и практикой, а также научным методом, созерцанием и размышлением, идеями справедливости и равенства, проповедью, принципами и правилами учения Будды (как учителя или избавителя).

Пришла с Востока и китайская цивилизация с ее философией, в которой и конфуцианство, и его идейные истоки коренятся в самой китайской традиции. [Конфуцианские «Книги] поэзии, истории, перемен, погоды» – ее яркие образцы, которые отражают устойчивость и постоянство собственной языковой и религиозной культуры. На всем протяжении истории, без перерыва, их государство поддерживало овладевание такими искусствами, как поэзия, музыка, стрельба из лука, письмо и арифметика.

С Востока же пришли цивилизации Эблы (2,1 тыс. до н.э.) и Угарита (7,5 тыс. до н.э.), и был открыт алфавит Рас-Шамры, первый алфавит в истории (2,9 тыс. до н.э.), и Мари, и Пальмира сирийская, со всем вкладом этих цивилизаций в науки и тем, что они привнесли в развитие производства, торговли и сельское хозяйство, а также тем разнообразием верований, которые восходят к ханаанской религии в Сирии. Сама Сирия существовала еще до древней мировой цивилизации, и на ее территории возникли многие цивилизации: ханаанская, аморейская, финикийская и арамейская. Ханаанцы властвовали в большинстве районов Сирии, тогда как финикийцы сосредоточились вдоль сирийского побережья, основав независимую империю в западной части Сирии, и арамейские царства распространили свою власть во все уголки Сирии, которая стала средоточием идей, религий и различных культур, из которых человечество черпало и черпает основы политического, социального, правового и культурного устройств. Есть много свидетельств тому, как в ней раскрывалась динамика развития религиозной жизни и межрелигиозных отношениий, и археологические находки фрагментов греческих и латинских текстов, которые были найдены в Сирии и Билад аш-Шам (Великой, или Исторической Сирии) говорят о разнообразии религиозных структур в соответствии с множеством религиозных общин и их практик – с периода преобладания языческих верованияй вплоть до рождения Иисуса Христа. Об этом же свидетельствует и большое разнообразие в архитектурных стилях строений разных религиозных групп, которые существовали на арабском Востоке в эллинистический период вплоть до византийской эпохи.

Особенное геостратегическое положение еще с древности обусловило статус региона как полюса Древнего мира и сделало его столицу Дамаск средоточием наук и знаний. Сияние этого города разливалось от Андалусии до пределов Китая, он создал богатство разнообразия географических сведений, сохранив тогда их преемственность и непрерывность, что обеспечило в будущем восхождение народа к правовым отношениям, а также возвращение духа истории и географии к его основам.

История Билад аш-Шам представляет собой страницу истории человечества с древних времен. Археологические исследования и изыскания на всех территориях этой Исторической Сирии показали, что она является одной из самых древних колыбелей жизни люди. Там найдены пещеры людей Каменного века, свидетельства эпох древних арабских цивилизаций, которые процветали на этой земле и оставили свой след в истории человечества. На этой земле слились ближневосточная и греческая цивилизации, процветал эллинизм, были такие философы и ученые, наследие которых по сей день привлекают исследователей. С этих земель начались арабо-исламские завоевания, разнеслась на восток и на запад весть гуманистической цивилизации, распространились науки и появились библиотеки – от границ Китая на востоке до Атлантического океана на западе. Эти знания стали основой основ выхода Европы из тьмы и отсталости ее Средневековья к той интеллектуальной свободе и научному прогрессу, свидетелем которых стал этот континент в эпоху Возрождения. Все это испытала Великая Сирия, как и дригие арабские и мусульманские страны, в которых сосуществовали сыны трех монотеистических религий в атмосфере терпимости и свободы вероисповедания, редкой среди других народов.

На Восток, на арабскую землю сошли три монотеистические религии: иудаизм, христианство и ислам. Между исламом и христианством сложились замечательные отношения, направленные на поиск сближения и сосуществования между ними, так что и слова Корана выражают стремление, чтобы в этих отношениях ощущалось чувство симпатии и [крепкая] вера, когда Всевышний говорит в своей драгоценной Книге: «...Найдёшь, что самые близкие по любви к уверовавшим те, которые говорили: “Мы – христиане!” Это – потому, что среди них есть иереи и монахи и что они не превозносятся» (Коран 5:82). Это – отношения дружбы, в основе которых заключены вера в Бога, поклонение ему, а также равенство.

Ислам является религией процветания, а не религией нужды (дин йуср ва лам йакун дин ‘уср), как говорит Всевышний: «Не возлагает Аллах на душу ничего, кроме возможного для нее. Ей – то, что она приобрела, и против нее – то, что она приобрела для себя. Господи наш! Не взыщи с нас, если мы забыли или погрешили. Господи наш! Не возлагай на нас тяготу, как Ты возложил на тех, кто был раньше нас» (Коран 2:286). Такова есть реальность исламской религии – облегчения в религиозном поклонении: от мусульманина требуется только то, что он способен исполнить. Аллах заповедал людям [лучше] узнавать друг друга, несмотря на их различия. Всевышний говорит: «О люди! Мы создали вас мужчиной и женщиной и сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга. Ведь самый благородный из вас перед Аллахом – самый благочестивый. Поистине Аллах – знающий, сведущий» (Коран 49:13).

Эти отношения, которые пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и да приветствует!)[1] отразил в своих собственных подходах, способствовали более тесному сотрудничеству и взаимному уважению между христианами и мусульманами, плодом чего стало сохранение христианского присутствия в странах арабского Востока.

Исламская цивилизация была охарактеризована словами пророка Мухаммада (С.А.С.), сказанными эфиопскому негусу, царю Абиссинии, который принял христианство и боролся с язычеством, еще в эпоху благословенной хиджры пророка Мухаммада в пятом и седьмом годах его благородной миссии: «Поистине здесь царь никого не угнетает, и это земля правды, которую Аллах дал вам для отдыхновения, пока вы здесь пребываете». Он указывал этим на нрав этого единобожного христианского царя, на его честность и справедливость, которые придали сподвижникам уверенность в успехе их тогдашней миссии.

И вот, что сказал негус, упоминая свою христианскую веру, после того, как он услышал аят из Корана от одного из мухаджиров в присутствии посольства от курайшитов, которые пришли, чтобы убедить негуса вернуть мухаджиров к своему народу: «Поистине, и это, и то, что принес Иисус, вышло из одного источника».

Все три единобожных послания вышли из одного источника – от Создателя, Господа миров. Это утонченные цивилизационные послания, далекие от фанатизма и сектантства, такфиризма и движений, стремящихся исказить образ ислама, христианства и иудаизма, тогда как носителей других верований – изгнать. Это послания, нацеленные на углубление отношений между людьми единобожных религий, отношений, которые завещаны Аллахом и его посланниками.

Существовали пророки, и посланники, объединявшие и не разъединявшие людей, сближавшие и не оскорблявшие, распространявшие справедливость и милосердие в обществе после того, как они страдали от несправедливости, тирании и невежества, и распространявшие науки и укреплявшие веру в сердцах людей. И пришел ислам через пророка Мухаммада, печать пророков, устами которого Всевышний Аллах обратился к своему народу, говоря: «Вы были лучшей из общин, которая выведена перед людьми: вы приказывали одобряемое и удерживали от неодобряемого и веровали в Аллаха» (Коран 3:110).

Вовсе не власть была целью пророка Мухаммада (С.А.С.) в распространении послания исламской цивилизации, но Его цель состояла в том, чтобы объединить арабские племена, которые поразительным образом распространились из Аравийского полуострова, дойдя до крайней западной точки – в Испанию, и на восток – вплоть до границ Китая, и при этом не было ни одного примера насильственного обращения христиан или евреев.

Взгляд на религиозный экстремизм

Мы видим, что экстремизм не имеет ни религии, ни национальности, он действует вразрез с положениями трех монотеистических религий и их религиозных установлений. Экстремизм не связан с какой-либо нацией или религией, включая и собственные, или мазхабом, или определенной доктриной. И это – невзирая на различия в градусе его остроты и способах самовыражения. Такая проблема была известна в разных эпохах и культурах, в том числе и тем влиянием, которое она оказывала в сферах политической, религиозной жизни и вероучении.

Экстремизм порождается перегибами – политическим, религиозным, поведенческим или идейным, и отсюда – проявления в некоторых сообществах нетерпимости и крайности в отстаивании какой-то одной из позиций: идеологическая ангажированность, с одной стороны, и религиозная или этническая, с другой, создают угрозу общественной стабильности и порождают состояние конфликта между частями общества. Экстремистские религиозные движения используют чистую набожность, эксплуатируя ее для достижения своих политических целей. Они делают попытки придать законность такому политическому дискурсу, в котором остальные обвиняются в неверии, предательстве [своей веры] или же изгоняются. Такие движения основываются на ненависти к другим и стремлении уничтожить их во имя Бога и Его откровения, не приемля при этом демократического принципа. Это, видимо, является характерным для всех религиозных экстремистов, известных в истории человечества, независимо от принадлежности их к какой-либо религии.

Экстремизм – это смертельными бич, и религия вовсе не является основой экстремизма и фанатизма, но наоборот, она является эффективным средством в борьбе и противодействии им. Коран и Сунна как начала ислама – это два источника умеренности и справедливости, в то время как экстремизм остается инструментом фанатизма, крайности и кровопролития. Недаром ведь он основывается на заявлениях шейхов, мнениях алимов и факихов лишь периодов упадка и декаданса, которые превратили религию в средство оправдания угнетения и в теоретическое обоснование экстремизма и фанатизма, проявляемых в отношении своих граждан.

Проблема религиозного экстремизма не заложена в священных текстах, но исходит из способа обращения с этими текстами в широком понимании. Арабские и мусульманские общины должны распространять правильные знания и здравые мысли с акцентом на толковании новых социальных категорий, быть активными и деятельными.

Экстремизм не имеет отношения к национализму, религии, мазхабу или определенной идеологии: его можно обнаружить в большинстве религий, в том числе в трех монотеистических. Он различается лишь степенью своей остроты, образом действия и способом выражения. Эта проблема была известна в разные времена, в различных культурах, она оставила большой след в политике, религии и идеологии.

Факты убийств, насилия и экстремизма во времена пророков и посланников Бога исходили от экстремистов-иудеев. Говорит Всевышний: «Тех, которые не веруют в знамения Аллаха и избивают пророков без права, и избивают тех из людей, которые приказывают справедливость, обрадуй мучительным наказанием!» (Коран 3:21).

Экстремисты из иудеев замышляли бороться против пророка Мухаммада (С.А.С.) с самого начала его благой вести, и строили против него козни, и мучали его, и гнали, и лишали крова, и ранили, и настраивали против него и его сподвижников общественное мнение на правах якобы покровителей, так что пророк Мухаммад (С.А.С.) сказал: «Подобное тому, что я претерпел, претерпевал пророк». И как говорит Всевышний: «Скажи: “О вы, которые стали иудеями! Если вы утверждаете, что вы – близкие к Аллаху, помимо прочих людей, то пожелайте смерти, если вы правдивы!”» (Коран 62:6). Еврейский экстремизм ясно проявился также во время Первого сионистского конгресса в Базеле (Швейцария) в 1897 г., когда под председательством Теодора Герцля он призвал к созданию «еврейского государства», то есть государства на религиозной основе. Конгресс выдвинул основы сионистского движения и определил свои агрессивные цели. И первыми шагами для реализации сионистского проекта стали насильственное водворение сионистского присутствия на земле Палестины после убийства и изгнания палестинцев со своих земель – на религиозной основе, для создания «еврейского государства»; они называли сами себя «богоизбранным народом», и требовали себе так называемой «земли обетованной» из библейского вероучения и талмудических легенд, что насаждалось экстремистскими еврейскими группами.

Что касается христианских экстремистов, то не меньшей, чем экстремисты-евреи, угрозой они являлись в период Крестовых походов с конца XI в., к которым призывал папа Урбан II и которые продолжались в течение столетия, приведя к гибели тысяч людей. К этому можно добавить формирование экстремистских христианских групп, в частности «Армию Бога» в США, совершавшей убийства, взрывы и похищения людей, и получившей распространение на Африканском континенте и вокруг него.

Если говорить об экстремизме в религии мусульман, то, несмотря на превосходство истинной исламской религии благодаря ее терпимости, процветанию и умеренности, некоторые люди поступали наперекор ей и переступали принятую в умме срединность и умеренность, отклонялись с правильного пути и прибегали к крайности, воинственности и экстремизму, и особенно это проявлялось после смерти пророка Мухаммада (С.А.С.) и в конце эпохи праведных халифов. В эпоху же династии Омейядов (661–750) завершилось имперское сопротивление арабам, и ряд халифов вошли в историю одновременно как высококлассные политики и государственные деятели. Правда, Омейяды использовали в своих интересах оружие племенной гордости, культивируя превосходство сограждан арабского происхождения перед другими подданными – носителями иных, неарабских традиций, несмотря на открытость для всех национальностей и религий в государстве. В этих условиях сложился образ действий, представленный в народных и идеологических движениях сопротивления омейядским правителям и их государству. Их противодействие продолжилось против бану Хашим и Аль аль-Бейт, что позволило хариджитам сбросить знамена Аль аль-Бейт. Государство почти непрерывно сотрясалось восстаниями (хариджитов, шиитов, мутазилитов), и от краха его спас только Абдул Малик бин Марван, который провел государство к следующей династии, Аббасидов, [а затем и других] (750–1517), и оно распространилось вплоть до Андалусии, которая пережила эпоху культурного процветания, и от которой была научена Европа.

В эпоху Аббасидов, которые опирались на персов, недовольных Омейядами, оттеснившими тех с государственных позиций и от крупных центров, оставляя там арабов, имела место насильственная реакция Аббасидов в борьбе за положение правящей династии. Они преследовали Омейядов и уничтожили большинство из них, не щадя никого, кроме укрывшихся в Андалусии. Государство Аббасидов рухнуло из-за различных народно-религиозных течений того времени, что привело к предпочтению неарабских народов над арабами и породило долгие споры между враждующими сторонами, отстаивавшими каждая свое.

Со стороны народа сложилась многоконфессиональная команда, противостоявшая Аббасидам, и в центре внимания спора между сторонами стал вопрос «халифата», или верховенства у мусульман. У каждой из этих групп были собственные принципы, особая система, свои указания и способ призыва к принципам достижения цели – построения желанного государства. Эти группы людей сформировали конфессии и партии, при этом общины в эпоху правления Аббасидов стали ареной, где сталкиваются и противоречат друг другу мнения, и это вышло за пределы политического спора между гражданами аббасидского государства и привело к расколу единства вероучения, которое есть основа единства политического. Получили импульс сепаратистские движения (идрисиды, аглабиды, фатимиды), и внутри самого ислама образовался ряд течений и мазхабов, некоторые из которых исчезли, а другие существуют и по сей день, (мутазилиты, ибадиты, суфии и др.). Некоторые из шиитских общин возникли как результат различий в фикхе или разногласий по поводу наследования титула шиитского имама. И хотя исследователи отмечают культурное богатство и цивилизационное разнообразие в то время, отношения между различными общинами не были хорошими: на протяжении всей истории государства отмечались случаи межрелигиозной розни и вражды между разными сообществами, что оказывало влияние на единство и лояльность граждан.

В период упадка аббасидского государства та модель сосуществования различных слоев общества, которая преобладала прежде, испарилась: разрушались церкви, а людям Писания (христианам и иудеям) запрещали ездить верхом, заниматься некоторыми видами торговой и хозяйственной деятельности, проживать в престижных районах, поскольку они рассматривались как граждане второго сорта. При этом султаны и губернаторы допускали набеги и разграбление бедуинами церквей и монастырей, о чем упоминают историки Ибн Батрик, аль-Масуди и другие.

Правление Аббасидов в Багдаде закончилось, когда Хулагу Татарский отдал на разграбление и сожжение город, где были убили большинство его жителей, в том числе халиф и его сыновей. Выжившие из Аббасидов после падения Багдада перебрались в Каир, где они снова установили халифат в 1261 г. К этому времени халиф стал символом единства исламской государственной религии, но в действительности фактическими правителями государства были египетские мамлюкские султаны. Халифат Аббасидов продлился до 1519 г., когда по Великой Сирии и Египту пронеслись османские полчища, захватывая города и замки; титул последних халифов перешел к османскому султану Селиму I, и мусульманскими халифами теперь становились османы, а столичный центр был перенесен из Каира в Константинополь.

В период Османской империи, которая достигла пика своей славы и силы в XVI–XVII веках и играла роль связующего звена между двумя мирами – европейско-христи­анским и восточно-мусульманским, государство мало-помалу было поражено слабостью и дезинтеграцией, теряло свои приобретения. Хотя оно знало и периоды восстановления и реформ, этого было недостаточно, чтобы вернуть ему прежнее положение. В политическом смысле конец Османской империи наступил в 1922 г., а как государство она перестала существовать после подписания Лозаннского договора, в соответствии с законом от 24 июля 1923 г., а окончательно исчезла 29 октября 1923 г., с провозглашением Турецкой Республики, которая стала правопреемником Османской империи.

Не существовало османской цивилизации в строгом смысле этого слова: она была просто смесью цивилизаций народов, предшествовших и современных ей: она носила элементы культур арабов и персов, с одной стороны, и византийцев и европейцев, с другой. Она стала продолжением и преемницей арабо-мусульманской цивилизации, которая преобладала в эпоху Аббасидов, однако продолжает восприниматься в качестве турецкой – со многими элементами, прежде всего, византийских влияний, но также и европейских. Османы не следовали политике «переваривания» наций, что способствовало развитию национализмов и сохранению национальных привязанностей. Султаны ввели особую систему, известную как систему «миллетов», в рамках которой все народы под ними были разделены, и каждое сообщество или нация были поставлены под власть своего лидера, который нес ответственность за них перед султаном.

Некоторые историки утверждают, что эта политика стала одной из основных причин, которые привели к слабости государства и сепаратизму некоторых этнических групп в последующий период, в то время как другие говорят, что своей продолжительной историей это государство было обязано плюрализму.

Османы позволили евреям и христианам свободно исповедовать свою религию под защитой государства, как предписывает это исламское право, и, тем самым, «люди Писания» из немусульман признавались гражданами Османской империи, но без применения к ним таких государственных законов, которые основаны на исламском шариате. Правда, османы, как и все исламские правители до них, накладывали на этих граждан-немусульман налог джизью в обмен на освобождение от службы в армии.

К концу османской эпохи отношения со многими немусульманскими общинами ухудшились, и по разным причинам, в том числе из-за националистических движений, которым нередко симпатизировали некоторые из соответствующих национальных или конфессиональных общин. И в начале Первой мировой войны османы стали оказывать на христиан жесткое давление, чтобы предотвратить какой-либо контакт между ними и врагами государства – англичанами, русскими и французами. С этой целью был предпринят ряд мер, которые привели к депортации и гибели огромного количества христиан и евреев, и некоторые из этих мер расцениваются как массовые убийства и погромы с целью вытесния религиозных меньшинств (один из примеров тому – резня армян).

В контексте западного колониализма и в духе последователей политики «разделяй и властвуй» – путем привлечения одних общин и отстранения других – экстремизм был вновь воспроизведен (благодаря сближению целей сионизма и враждебно настроенных западных держав) новыми врагами арабской нации и ислама, чтобы стереть историю арабов и мусульман с арабских земель. Политический экстремизм начался с создания таких организаций, как «Братья-мусульмане», из недр которой вышли несколько структур экстремистского толка, такие как «Джабхат ан-нусра», ИГИЛ и др., противостоящие «неосионистам» до такой степени, что готовы уничтожить цивилизацию и все человеческое сообщество, разрушить существующие государства и общества, искажая, прежде всего, образ ислама. Терроризм такфиристского толка губит арабские страны одну за другой, под видом так называемой «арабской весны», которая явилась в начале второго десятилетия нынешнего века, чтобы стать самой большой опасностью для арабской и исламской нации, если не для всего мира. Ведь то, к чему она привела и еще приведет, – это погубленные жизни, уничтожение имущества, атмосфера ужаса и страха среди людей, посеянная рознь, ослабление [арабской] нации и ее разделение, утрата ее завоеваний, приход к власти врагов, только и ждущих поразить национальную арабскую безпасность и даже безопасность международную, насадить в странах мира дестабилизацию, исказить в глазах мирового общественного мнения образа арабов и мусульман, как и саму идентичность арабской нации и ее национальное самосознание.

Каковы же взгляды партии Баас на религию?

1. Теории баасизма и арабизма – между влиянием и отходом

В последнее время ведется много разговоров о снижении влияния арабской националистической мысли и идеи панарабизма – об их отступлении. Тем не менее, то, что объединяет арабскую нацию, все же больше того, что разъединяет. Ее объединяют многие факторы национального и исторического единства, сплоченности и связанности: общие язык и история, общие воля и интересы. И горькое ощущение при виде фактов разделения, расколов, различий, отсутствия солидарности, которое испытывают сограждане арабской нации, вызваны утратой доверия арабским режимам, разочаровывающим маргинализацией арабских национальных проблем, и в первую очередь палестинской. Разочарование относится и к тому состоянию конфликтов и противоречий среди арабов, к которому они пришли после эпох, когда арабская нация была единой – с ее утонченным и величественным путем цивилизационного развития, занявшей такое высокое место в человеческом сообществе.

Арабское национальное самосознание сынов единой арабской уммы основывается на ходе ее истори и смене поколений, и это самосознание крепко сидит в арабском разуме и в арабском сердце, и не может рассеяться под действием мимолетных политических или военных кризисов, независимо от того, насколько они тяжелы. Горячий патриотический подъем будет продолжаться вплоть до достижения арабским народом своих чаяний арабского единства, которое является спасительным выбором нации, пострадавшей от кризисов и разделенности.

Поистине, те, кто повторяют слова о «падении или отступлении идей баасизма и арабизма», независимо от того, являются ли они учеными или политиками, в большинстве своем – западники или находящиеся под влиянием Запада, или же члены интернациональных исламистских движений («братья-мусульмане», фанатики из «Аль-Каиды», или исламисты-экстремисты), которые обвиняют в неверии всех, кто не верит в их разрушительные идеи, не сочувствует им и их раскольническому поведению в любом обществе.

На закате бывшего Советского Союза сторонники ком­мунистической идеи критиковали национальные направления в качестве основ национального строительства, даже испытывали к ним враждебные чувства, и, возможно, эта критика относилась к ряду режимов, придерживавшихся в русле научного социализма националистических тенденций.

Но в течение двух постсоветских десятилетий эта точка зрения стала меняться в сторону умеренности, особенно в ходе контактов с прогрессивными арабскими режимами, такими как Сирия, Ирак, Ливия, Алжир, Египет, которые и национальную, и социалистическую концепции воплощали в своем особом понимании, применительно к положению в своих странах и в арабском мире в целом.

Националистические идеи, как уже говорилось, подвергались критике и до коммунистов: арабский национализм сталкивался с критикой со стороны, например, сирийских националистов. И если мы полагаем спорной справедливость выражения «новое поколение арабской сирийской молодежи», которое далеко ушло от арабизма и баасизма, то мы считаем даже, что и это, и подобные ему получившие распространение и нередкие в таком роде выражения, имеют целью своих нападок национальный проект: такая дезинформация находится под влиянием Запада, сионистов и других сил, которые не хотят видеть этот народ возрожденным. Среди их целей также – культурная война, направленная ​​на замутнение разума, очернение образа трех монотеистических религий, цивилизаций этой части мира – Востока, с его богатством и разнообразием культур, философий, теорий, с его славой, нравственностью, традициями, верованиями, прогрессом в большинстве сфер, начиная с древних времен, – для разрушения всего того, что является цивилизованным, для экспериментального посева некоторых воззрений и идей, а также введения определенного стиля жизни, не свойственного восточным обществам и арабскому миру в целом, для того, чтобы влиять на национальные чаяния арабов. И это особенно – после провала проектов объединения, предпринятых сторонниками национального направления, пришедших к власти в некоторых арабских странах, и несмотря на сделанные ими в этом направлении шаги (сирийско-египетское объединение, а также Союз арабских стран между Сирией, Египтом и Ливией). Эти шаги, хотя и не были лишены смысла, не привели к прочному результату – с одной стороны, по чисто практическим причинам, а с другой – в результате заговора враждебных сил и противодействия как изнутри страны, так и извне.

Кроме того, в мире идет война между культурой жесткого фундаментализма и культурой умеренности и открытости, война, основанная на лжи и подлоге, которую ведут американцы с целью оккупации остальных арабских и исламских стран и столиц уже после оккупации Палестины и Иерусалима (что имело место, например, в Ираке и Багдаде в 2003 г.), и с целью разжечь пламя раздора и разобщения среди людей одной нации, чтобы облегчить ее фрагментацию и контроль над ее ресурсами.

Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что разговоры об «отходе арабской сирийской молодежи от идей арабизма и баасизма» сильно преувеличены и не отражают реальности, что арабская сирийская молодежь твердо верит в арабизм, в арабскую идентичность и принадлежность, в свой путь к лучшему будущему, в котором будет жить уже их арабское общество.

Многие из молодых людей, стоящих на позициях арабизма, считают, что их мысли – выраженные в письменной форме и в диалоге с другими – находятся вне какого-либо информационного воздействия. Однако можно усмотреть некоторый тупик, в котором при определенных обстоятельствах оказался призыв к национальной линии, подвергшейся критике в контексте вообще критического отношения к национальной идее.

Именно из партии Баас вышли большинство тех, кто продвигал национальную идею, и баасисты работали над разработкой этой идеи сквозь призму жизненных вопросов развития арабского мира, в том числе над тем, чтобы уберечь свою партию от замкнутости на себе самой, которая отмечалась на определенных этапах, или иногда от высокомерия и мнения, что партия Баас является единственной и наиболее способной решать проблемы общества. В ходе своей деятельности баасисты пришли к заключению, что любое движение, независимо от своей силы и воздействия на общество, неспособно решать социальные проблемы в одиночку, без участия других. И поэтому Баас приняла в качестве своего принципа диалог и сотрудничество с общественными силами в качестве пути и способа для развития социума на пути к достижению его целей.

Партия Баас приспосабливала многие из прикладных концепций к своим основым принципам, но была открыта и для других (особенно после 1970 г.). Она приняла принцип диалога и соучастия других в движении к лучшему будущему, выстроила многогранные отношения с партиями в Сирии и во всем арабском отечестве, причем независимо от того, основывались ли они на национальной идее, на социалистической или узко-патриотической, создав в марте 1972 г. Национальный прогрессивный фронт (НПФ).

Никакая партия, независимо от того, насколько она сильна, не может сосредоточить в себе цели всех людей и их общества, как по причине собственно возможностей, так и преодоления препятствий на пути реализации намеченных планов, устранения возникающих иногда отклонений или скатывания в частные интересы некоторых людей или даже лидеров. Похоже, такая практика служит к ослаблению партии, и является подарком «на тарелке с голубой каемкой» для противников, которые тут же воспринимают ее в качестве предлога для подрыва партии вместе с ее программой. Видимо, культура и идеологическое воспитание необходимы в случае, когда партия получает больше власти, чем когда-либо, и нельзя отрицать, что следование такому пути помогает при некоторых обстоятельствах, особенно имея в виду, что подобные ошибки имеют место в большинстве случаев участия партии во власти или принятия на себя ответственности целиком.

2. Отношение партии Баас к религии

Партия Баас рассматривает религиозный вопрос в двух аспектах. С одной стороны, она не противится подлинной, неискаженной религиозной мысли, которая содержится в текстах священных книг и словах принесших их посланников. Партия черпает вдохновение в их вечных ценностях, основанных на принципах справедливости, равенства, человеческой свободы и сосуществования в обществе в условиях мира и безопасности, далеком от насилия и разобщенности, отказываясь от угнетения и рабства, от разделения общества на мусульман и немусульман.

С другой стороны, Баас отвергает в принципе политизацию ислама, поскольку различие заложено уже в самой этой религии – в форме многочисленных течений среди мусульман, и в самих общинах с их расколами. Нельзя не принимать во внимание тот факт, что арабское общество включает в себя все религии, конфессии и течения, а не только мусульманские, и даже если мусульмане в каких-то обществах составляют большинство, это не должно вести к политизации ислама и подчинению общества со всем его многообразием и религиозной мозаикой правлению от имени ислама, на самом деле далеком от самой сущности ислама. Ведь экстремизм – это отход ислама от собственной сущности и ценностей, наряду с тем, что проводятся различия между мусульманами на основе разделения по мазхабам. Это ясно теперь, в свете происходящего в Сирии, где распространились исламистские группировки, охваченные своей идеологией косности и экстремизма, начавшие создавать свою систему, которую они называют «исламской», но на самом деле являющуюся очень далекой от ислама и его ценностей, группировки, делающие шаги в сторону хаоса, междоусобицы и насилия.

Не принимая политизации ислама со стороны оппозиции и веря в [возможность] сосуществования, Баас рассматривала возможность контактов с исламитскими группировками в форме диалоге, и не выступала против них. Однако после того, как они для выполнения своих задач прибегли к вооруженным действиям, а также попытались прийти к власти силой, партия, чтобы предотвратить разрушение общества и его институтов, вступила в борьбу с ними, (как это случилось в восьмидесятых годах прошлого века, и как происходит сейчас).

Мы считаем, что пламя национальной идеи и арабский национализм не были подавлены ​​или погашены, но остаются сильными. Они снова возродятся, потому что в морали заключен путь спасения от рассыпающейся реальности, низкого уровня развития и различных социальных болезней, которые поражают общество. Этот подход должен быть востребован в просветительских и развивающих национальную идею программах, ведь идея не может взойти на почве нетерпимости, проявляющейся, например, в европейских сообществах, которая привела их к локальным или даже широкомасштабной (мировой) войне.

Национальная арабская идея заложенная в [нашем] человеческом существе, далека от нетерпимости, хотя на определенном этапе ее доминирования имели место отходы от взаимодействия с представителями других национальностей (например, курдов), добивавшихся признания прав на свою культуру, и по этой причине эти народы хотели отделиться или поставить себя под внешнее влияние. Этот вопрос вернулся в верное русло, и Баас выразила готовность к позитивному диалогу с этническими группами в обществе, а также признанию культурных прав их членов, реального вовлечения их в построение будущего нации, при условии обязательства сохранения единства страны и сосуществовании в ней всех наций.

Арабский национализм уважает религии и рассматривает последователей всех религий в качестве равноправных граждан, имеющих одинаковые права и обязанности, а также отвергает деление общества на конфессии и религиозные течения, потому что это работает на враждебные проекты по разрыву общества и его ослаблению, в отличие от идеи принадлежности к арабской нации всех категорий населения, социальных сил и конфессий.

Некоторые лидеры партии Баас являются [представителями разных конфессий, в том числе] христианами и выходцами из мусульманских общин – в том числе среди ее основателей: Мишель Афляк, Мансур аль-Атраш, Вахиб Ганем, Заки аль-Арсузи, Сами аль-Джунди. Религиозная свобода в исповедании была абсолютно полной, без какого-либо вмешательства в религиозные дела, что было закреплено в рамках Конституции и законов. Кроме того, граждане находятся под защитой законов своих религиозных общин, к которым принадлежат (по Закону о личном статусе), – во взаимодействии с исламом, дополняющим арабизм и не противоречащим ему.

Мишель Афляк говорил в 1946 г.: «Арабы хотят и небесного, и земного царствия, и когда они ограничиваются только земным, то утрачивают и небесное; арабы не управляют своей жизнью, так чтобы поверить в бессмертие, и им не вернуть своих собственных земель, пока они снова не поверят в рай». И он, христианин, говорил на празднике рождения (маулид) Пророка-араба в апреле 1943 г.: «Как Мухаммад был как бы всеми арабами сразу, так пусть сегодня все арабы будут Мухаммадом». То есть, и арабские христиане, и мусульмане считают ислам своей общей культурой, независимо от способов поклонения в соответствии со своим священным Писанием, так что М. Афляк говорил, подчеркивая органическую связь между арабизмом и исламом, что она не такова, как отношения любой религии к любой национальности, но что «арабизм есть тело для духа ислама».

Если проследить за судьбой Баас, то можно увидеть ее позитивное взаимодействие с различными религиозными общинами в Сирии и в арабском мире, что доказывают и ее основатели: христианин М. Афляк (генеральный секретарь на протяжении более 20 лет), упомянутые Заки аль-Арсузи, Вахиб аль-Ганем, а также Мансур аль-Атраш, Шибли аль-Исами и другие (из Сирии), а кроме того – члены руководства партии, без какого-либо разделения на представителей разных религиозных конфессий и направлений, без самоопределения их в качестве членов конфессиональных общин, но только как баасистов, убежденных в идее арабизма, объединяющей сынов арабской уммы.

Среди видных баасистов из христиан можно упомянуть следующих: Жорж Садкини, Амиль Шуэйри, Ильяс Фарах, Фаез ан-Насер, Хабиб Хаддад, Вахиб Таннус, Назми Фаллух, Файруз Муса, Мэри Хаддад (Сирия), Абдулла Наавас, Камаль Насер, Фаваз Сайег, Нашат Хамарне, Маджли Насрауин (Иордания), Гассан Салиба, Булос Бутрос, Асаад Хаддад, Рола Самарани, Хикмет Самаан (Ливан), Тарик Азиз (Ирак). Эти деятели вошли в число высокопоставленных членов Баас, но из баасистов-христиан есть также писатели и мыслители, и, конечно, руководящие кадры среднего звена – в тех арабских странах, где есть отделения партии Баас.

Мишель Афляк занимал, как уже было сказано, пост генерального секретаря партии Баас, с момента основания и до 1966 г. Он написал несколько книг и прочел множество лекций, которые стали основной интеллектуальной опорой баасистов в отношении вопросов единства, свободы и социализма, а также интеграции арабизма и ислама.

Сирийский мыслитель-баасист Ильяс Фарах был в составе национального руководства (аль-кыйада аль-каумийа), как и ряд других баасистов-христиан – Джордж Садкани, Фаваз Сайег, Нашат Хамарне. Среди христианских националистов вне партии Баас можно вспомнить Жоржа Хабаша и Наифа Хаватме.

В период нахождения партии у власти имело место реальное политическое участие для всех баасистов разной религиозной принадлежности, а также связанных с религиозными течениями, представленными духовными лицами различных степеней, не имеющих отношения к политизированной религии, с которыми были выстроены конструктивные контакты, помогающие в делах. В период правления Баас было принято преподавание религиозных дисциплин (мусульманских и христианских) в государственных школах, разрешена деятельность частных школ, придерживавшихся государственной учебной программы, а также занимавшихся преподаванием мусульманского права в соответствии с программой, как и частных христианских школ. В сирийских университетах были созданы факультеты шариата. Религиозные праздники мусульман и христиан были объявлены официальными праздниками, что позволило членам религиозных общин устраивать соответствующие торжества и привлекать внимание к ним как национальным праздникам. В центре внимания партии были и остаются братские отношения между религиозными общинами и их сосуществование в рамках законов. Следует отметить в этом отношении деятельность Управления фетв Сирийской Арабской Республики для мусульман, а также Министерства вакфов, которое ведает религиозными вопросами, в частности поддержкой авторитетных христианских духовных лиц, опекающих свою паству.

Сирия на протяжении всей своей истории никогда не сталкивалась с межконфессиональными конфликтами, за исключением тех, что имели место во время владычества османов и западного колониализма: в результате следования ими религиозной политике «разделяй и властвуй», они, приблизив к себе одни конфессиональные общины и отстранив другие, сделали их всех участниками столкновений. Но с момента обретения независимости имеет место [гармоничное] сосуществование всех общин, их взаимодействие и совместное участие в устройстве своего отечества.

При этом, однако, нельзя отрицать появления личностей из той или иной религиозной общины, которые проявляют нетерпимость – либо по личным причинам, либо как результат накопления отсталости и пережитков прошлого, влияющих на них. Однако эти обстоятельства личного характера не выдерживают перед всеобщим ощущением единства сынов отечества, и осознанием национальной принадлежности.

После пришествия к власти президента Башара аль-Асада партия Баас развернула широкий диалог с представителями всех общественных сил: политических, религиозных, культурных и экономических. В него были вовлечены и исламисты, и, конечно, все те, кто воздерживается от политизации ислама. Не участвовали в этом диалоге лишь экстремисты, которые распространяют понимание ислама, далекое от его ценностей и сущности, эксплуатируют ислам ради доступа к власти – даже путем применения силы, видя невозможность для себя получения власти путем всенародных выборов. Нужно при этом заметить, что исламисты, которые считаются «умеренными», придерживаются не какого-то единого направления, а многих различных, и в настояшее время сталкиваются друг с другом, как, впрочем, и с иными течениями в обществе.

На разных этапах партия Баас вела диалог и с «Братьями-мусульманами» – даже после известных событий 80-х годов ХХ в., и указывала тем, что, находясь вне власти, им следовало бы спрашивать себя, готовы ли они сотрудничать с другими. Ведь после прихода к власти исламисты монополизировали ее и отстраняли от власти других. В частности, так было в Египте; и когда в результате выборов на пост президента страны был избран Мухаммад Мурси, народ [впоследствии] сверг его.

3. Развитие идей Баасв свете новых вызовов

В Уставе, который не менялся с момента создания партии (по существу своих главных принципов), в качестве оснопологающих и взаимосвязанных целей Баас значились единство, свобода и социализм, а их осуществление предполагалось поэтапным, а не одномоментным.

Устав Партии арабского социалистического возрождения определял принципы, которые включали свое понимание арабской нации (уммы), арабского отечества, арабского гражданина, власти арабского народа над своими землями, свободы этого народа, оснований [для споров] о превосходстве между его сыновьями, и кроме того, взглядов на человечества, его роли в построении цивилизации. Устав также определил методы работы партии как национальной, социалистической и народной, политические взгляды партии по различным направлениям политики – внутренней, внешней, экономической, социальной, культурной, воспитательной и образовательной – в едином арабском государстве.

С точки зрения Баас, единство воплощается в национальном существовании арабской уммы, и в Уставе излагается следующая философии такого единства: «Арабы – это одна нация, обладающая естественным правом жить в одном государстве и свободная направлять на это свои ресурсы. Партии арабского социалистического возрождения считает:

1. Арабское отечество – это неразделимое политико-экономическое единство, и ни одна из арабских стран не может создать у себя такие условия, чтобы существовать отдельно от остальных.
2. Арабская нация (умма) – это культурное единство, и все возникающие случайные и фальшивые разделения между ее сыновьями устраняются бдительностью арабской совести (первый принцип).

Ясное видение партией Баас вопроса единства было изложено во многочисленных лекциях и исследованиях: единство является альтернативой разделенности, отсталости, невежества и эксплуатации, которых желали колонизаторы, околдовавшие Сирию и страны арабского мира. Согласно идеям Баас, только через единство можно вернуть арабской нации ее национальный характер, ее роль и влияние в регионе и мире, тогда как достижение единства возможно как на двусторонней основе, так и на пути объединения нескольких из существующих арабских государств.

Первым шагом в этой юнионистской деятельности стало объединение Сирии и Египта в 1958 г., и его результат получил в Сирии широкую популярность, как и приход к власти Гамаля Абдель Насера, который делал акцент на «арабскости», стремясь к ее реализации, и освободительном направлении в обеих странах. Однако единство столкнулось с реальностью, испытав эмоциональное давление толпы. Не была глубоко изучена практика межгосударственного объединения и то, насколько польза обеим частям союза распространяется и на граждан, между которыми имелись социально-экономические противоречия. В результате внешнего заговора, ошибочных практик управления единым государством и превалирования интересов одной составляющей перед другой, единое [государство] не дотянуло и до конца 1961 г.: последовало разделение, поскольку принятый характер этого единства именно как слияния не учитывал общественных и хозяйственных различий между двумя странами.

Руководство Баас критиковало эту экспериментальную практику объединения и осудило распад единого [государства]. Оно разрабатывало программу союзного единства, принимающего во внимание условия в обеих странах. С того времени мысль Баас развивалась в направлении поиска устойчивости такого рода единства. Оно должно было обладать привлекательностью для арабских стран, чтобы на него можно было полагаться, чтобы было обеспечено широкое участие в управлении и чтобы осуществление ее обязательно шло постепенно и с учетом текущих условиях арабской реальности. В качестве конкретных шагов могли бы стать экономическое и культурное сотрудничество и даже единство, тогда как политическое сотрудничество привело бы к развитому взаимодействию между всеми секторами [обществ] арабских стран.

Что касается свободы, то она звучит священным лозунгом в тексте Устава партии Баас, и означает, прежде всего, освобождение человечества от всего, что ограничивает личную свободу и ее проявление в общественном строительстве и развитии. Но ни один араб не может наслаждается в полной мере своей свободой без каких-либо ограничений, кроме как в обществе арабском, освобожденном от колониализма, эксплуатации, рабства и деспотизма. В этом смысле освобождение человечества и освобождение арабского общества являются взаимозависимыми: какая-либо из сторон не может добиться успеха в этой области без достижения его другой стороной. Арабская умма отличается очевидными преимуществами – следующими друг за другом подъемами: она характеризуется жизненными силами и творческим потенциалом, способностью к восстановлению и возрождению, и это возрождение всегда бывает связано со свободой личности и ростом гармонии между развитием [свободы личности] и национальным интересом. В этом отношении партия считает:

1. Свобода слова, собраний, вероисповедания и искусства – священны и не могут быть отменены никакой властью.
2. Ценность граждан [для общества] – после предоставления им равных возможностей – оценивается в соответствии с той работой, которую они выполняют ради прогресса и процветания арабской нации, независимо от любых других соображений. (Второй принцип).

Устав предусматривает, что партия работает ради господства духа народа (народовластия), чтобы сделать его живой реальностью в личной жизни. Она стремится выработать для государства конституцию, гарантирующую арабским гражданам абсолютное равенство перед законом, совершенно свободное выражение своего мнения, избрание своих представителей путем честных выборов. Она готовит их к этой свободной жизни в пределах системы законов (ст. 17). На основе полной свободы она разрабатывает единое законодательство для арабского государства, соответствующее духу современной эпохи и в свете прошлого опыта арабской нации (ст. 18).

В плане культуры Устав предусматривает, что государство несет ответственность за поддержание свободы слова, публикаций, собраний, выражения протеста и прессы – в рамках высшего арабского национального интереса; оно обеспечивает все средства и возможности, которые служат достижению этой свободы (ст. 41).

Социалистическая идея партии Баас исходит из принципа или понятия социализма, единого для всех, кто работает на построение социализма в своем обществе, стремясь к достижению такого социалистического общества, в котором правят справедливость и равенство, отрицается эксплуатация, и снимаются различия между классами. Но в социалистической идее существуют разные направления: марксизм, например, выступает за отмену частной собственности и объявляет общественную собственность на средства производства и все без исключения ресурсы. Существовали социалистические системы, построенные на основе марксизма, и наиболее ярких пример – Советский Союз с его завоеваниями для своих граждан, стабильностью жизни и высокой ролью и влиянием его сильного общества. Тем не менее, он не устоял, поскольку препятствовал проявлениям свободы человека и его склонности к собственности. Советский Союз и подобные ему режимы в других странах обрушились, потому что отменили частную собственность и не предпринимали необходимых мер для освобождения человеческой личности – это с одной стороны, а с другой – имел место сговор глобальной капиталистической системы против Советского Союза и социализма широком смысле.

Вторая модель социализма – реформистский социализм, который преобладал, например, в ряде стран Запада. Его построение было основано на деятельности политических партий, выбравших именно этот путь. Они шли к власти через всенародное голосование, разрабатывали поэтапную программу на основе реформ, которые отвечали бы потребностям бедных и средних классов. Эта модель не обладает определенной теорией и надежным фундаментом; она сосредотачивается на шагах по обеспечению социальной справедливости особого рода, достижению баланса между интересами социальных классов, признает частную и индивидуальную собственность и [возмож­ность] ее регулирования, а характер государственной экономики определяет как сочетание между капиталистической и социалистической.

Третья модель, которую и избрала партия Баас, это модель «арабского пути к социализму», которая фокусируется на прекращении эксплуатации и неравенства классов, стремится уменьшить различия между ними и построить социально-экономическую систему для достижения общественного равенства на пути к социальной справедливости. Эта модель акцентирует внимание на свободе личности в построении социалистического общества, на частной собственности без эксплуатации, на общественной собственности основных ресурсов, таких как запасы нефти и др., оставляя за государством управляющую роль в экономике для достижения поставленных целей, однако предполагает и ограниченные контакты с кругами частного сектора.

Партия является социалистической, и социализм понимается как необходимость, исходящая из сердцевины арабского национализма. Это наиболее достойная система, которая позволяет арабскому народу реализовать свой потенциал и в полном объеме раскрыть свои таланты, что гарантирует арабской нации устойчивый рост в производстве духовных и материальных благ и настоящее братство среди ее членов (ст. 4). Согласно идеологии Баас, основные цели в деле возрождения национализма и строительства социализма могут быть достигнуты только путем переворота и борьбы (ст. 6).

На самом деле социализм будет реализовываться поэтапно в каждом государстве еще до объединения – будь то двух государств или более. Он не может быть достигнут сразу, и развитие является основой для успешных шагов к социализму: без развития невозможно преодолеть бедность и построить исходную платформу для достижения справедливости, обеспечить проведение государством командно-административной экономической политики в качестве одного из шагов на пути к справедливости, и это удалось партии Баас в Сирии. Ввиду ограниченных возможностей и ресурсов Сирии так и не удалось добиться всеохватного экономического развития, но страна все же осуществила ряд шагов в этой области как первопроходец.

Наконец, на определенном этапе полезно, без сомнения, задействовать ресурсы как государства, так и частного сектора для создании своего рода равновесия и позитивной конкуренции, могущих послужить программе развития.

Господство во всем мире левых идей – вещь естественная, и оно связанно с наблюдаемыми в мире ограничениями, преобладавшими на этапе капиталистического господства и контроля над средствами к существованию. Недостатки этой системы проявляются в доступе небольшой прослойки людей к большинству ресурсов, в то время как подавляющее большинство страдает от несправедливости, угнетения и эксплуатации. Это большинство не станет вечно находиться в своем нынешнем положении: эти люди продвигаются, и их движение разрастается во всех обществах, чтобы произвести изменения в свою пользу. Необязательно появится альтернатива капиталистической системе, и вовсе необязательно вернется марксизм, но непременно появятся системы, которые отвечают интересам большинства людей в той или иной стране, и которые принимают во внимание равенство, одинаковые обязанности и справедливость – каждая со своими особенностями. Вовсе не требуется, чтобы настало единообразие всех стран: в зависимости от различных обстоятельств они всегда будут отличаться друг от друга.

* * *

В заключение нужно сказать следующее. Чувство принадлежности к единой нации и стремление построить современное национальное государство, способные подтолкнуть арабов по пути цивилизационного развития, угрожают интересам империалистических государств, жаждущих контроля над ресурсами арабского отечества и чинящих препятствия воле к освобождению арабов, единству и достоинству народа. Поэтому они предпринимают усилия, чтобы раздробить арабский мир, возвести разделительные стены, раскалывающие его на области и их части – даже не только части одного региона и его составляющие. Такие государства, в частности, призвали на помощь сионистскую идею, чтобы возвести чуждый и враждебный человеческой природе барьер в Палестине, отделяющий восток арабского мира от его западной части. Они также ведут работу по разжиганию межрелигиозных и территориальных противоречий, в том числе с помощью идеи создания конфессиональных карликовых государств и распространения восприятия арабского региона как всего лишь мозаики неоднородных национальностей и верований, чем, следовательно, отрицают существование арабской нации.

На сегодняшний день многие из арабских стран демонстрируют внутреннюю разобщенность и острые конфликты с распространением терроризма такфиристского толка, что вызывает реальную озабоченность по поводу самой природы арабского национального государства. Это также создает угрозы национальной безопасности арабских государств – в пользу планов по разделению и дроблению, к осуществлению которых стремятся мировой сионизм и силы Запада в сотрудничестве с некоторыми марионеточными арабскими и региональными организациями. Они спонсируют террористов, служащих инструментом в осуществлении этих планов и опасных проектов, сеющих семена раздора, разделения и сектарианизма, создающих ситуации внутренней распри между сыновьями одной страны, а также способствующих распространению феномена трансграничного терроризма. И встает вопрос: как же нам противодействовать терроризму такфиристского толка? Что требуется от арабских стран, от национальных и региональных политических партий и движений, от арабских социальных институтов, профсоюзов и общественных объединений? Каков есть способ сохранить стойкость нации и обеспечить ее безопасность в виду угроз со стороны этих террористических структур?

Разумеется, ответ может заключаться в следующем: это объединение усилий, сотрудничество и координация между разными силами и на всех уровнях в арабских странах, сплочение единым строем перед лицом терроризма и экстремистских групп, работа по созданию единой национальной арабской системы противостояния такфиристскому терроризму, противодействие попыткам осуществления проектов направленных на разделение среди арабов и мусульман. Нужно дать им отпор, подготовить программу работы с целью повышения уровня осведомленности среди сынов нации об опасности идеологии такфиристского терроризма и ее вредоносности для арабского и исламского общества. Нужно бороться с невежеством, углублять понимание религии, распространять истинные знания среди всех членов общества, внедрять на научной основе образовательные методы в арабском отечестве и во всем исламском мире по отношению к проблеме экстремизма. Нужно сосредоточиться на таких важных вопросах, как терпимость ислама, его процветание и умеренность, права властей, права народа и граждан, а также прав меньшинств, различных конфессиональных общин, народностей, этнических групп, представителей различных мазхабов в обществе, святость крови сынов народа разных вероисповеданий, святость их чести и наследия.

Это та работа, которая необходима, чтобы построить светлое будущее для нации, в котором будут устранены проявления ненависти, насилия, авторитаризма и хаоса, но будет излучаться сияние любви, гармонии, мира, единения, безопасности и стабильности – то сияние, которое черпает свои основы из арабо-мусульманской цивилизации, принесшей науку, знания и пользу в людские сообщества по всему миру.

По ходу развития этих тенденций, несомненно, будет отмечаться отказ сил, желающих контролировать регион и его ресурсы, от их постоянного стремления руководить и править его народным достоянием. [Вместо этого должно появиться желание] взаимодействовать на основе обоюдного интереса со странами региона, в чем и заключается благо для развития и прогресса всех его народов.

(Перевел с арабского А.В. Сарабьев)

[1] Далее – (С.А.С.), от арабского: салля Аллаху ‘алейхи ва салляма.