К ЧИТАТЕЛЯМ, или Нескончаемый разговор об изучении Востока

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.10-21

Двухвековой юбилей, который торжественно праздновал Институт востоковедения РАН в 2018 г., дает повод в очередной раз обратиться к вопросам методологии изучения Востока. Она включает в себя то особенное, что объединяет подходы разных областей знания к предмету востоковедной научной мысли – собственно Востоку в самом широком его понимании.

А была ли община? (Интервью с Л. Б. Алаевым специально для издания «Религия и общество на Востоке», июль-август 2018 г.)

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.70-84

Записал и подготовил к публикации А. С. Сарабьев.

Публикуются рассуждения заслуженного востоковеда, доктора исторических наук, профессора Леонида Борисовича Алаева, на тему понятия традиционной общины и связанных с ним понятий. Они появились сначала в качестве заинтересованной реакции на материалы круглого стола, проведенного учеными Института востоковедения РАН. Интервью с историком позволило представить высказанные идеи в их более развернутом и уточненном виде. В интервью затрагивается, в частности, соотношение понятий «община» и «конфессия», делается попытка выделить уровни социальных групп, сообществ, называемых нередко общинами, а также подвергается сомнению целесообразность широкого употребления самого термина «община». Традиция как культурно-религиозный фундамент людских сообществ оказывается, в представлении автора, очень подвижной категорией. Она характеризует, как считает автор, текущее состояние общества и обусловлена реальными потребностями его членов, тогда как популярный ныне традиционизм выступает часто в качестве инструмента властных и экономико-политических амбиций деятелей этого крыла. То же касается и религиозной традиции, призывы к возврату к которой раздаются, по мнению автора, все в том же инструментальном ключе.

К основам методологии изучения традиционных общин Востока (расширенная стенограмма круглого стола, ИВ РАН, 18 декабря 2017 г.)

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.22-69

Публикуется расширенная стенограмма обсуждения подходов к некоторым базовым понятиям общественно-исторического анализа социальных групп Востока, которые условно принято называть традиционными общинами. К последним относятся и локальные сообщества на основе совместной хозяйственной деятельности, и связанные общими интересами небольшие национальные группы, и религиозные конфессии. В ходе живой научной полемики высказываются мнения по основополагающим понятиям: община, традиция, цивилизация, этническая общность, модернизация и др. Рассуждая на важные для историков темы методологического характера, ученые обнаруживают целую гамму мнений и подходов, иногда кардинально не совпадающих. Свои взглды на людские сообщества – под углом зрения разных культурных и религиозных традиций, свойственных этим социумам общественных устройств, и наделенных особыми «восточными» чертами политико-экономических систем – участники дискуссии подкрепляют конкретными примерами исторических явлений и событий.

Три круга русского евразийства в дихотомии Востока-Запада

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.137-153

В развитии концепции российского евразийства выделяются три основных периода. Нынешний, постсоветский этап необычайно богат теориями и идеями имеющими в основе своей единство Евразии в ее цивилизационном, культурном и религиозном многообразии. К развитию евразийской идеи причастны люди самых разных областей – философы и литераторы, общественные и партийные деятели, историки и культурологи. Богатое отражение евразийство нашло – прямо или косвенно – в литературных произведениях и публицистике. Один из наиболее сложных вопросов евразийской интеграции состоит в путях сосуществования разных религий в условиях ожидаемой конвергенции экономических моделей стран континента.

Межконфессиональные отношения в свете вариантов депривационной теории

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.85-136

Межконфессиональные отношения рассматриваются с упором на социальные закономерности, вне привязки к религиозным вопросам. Выявляются возможности теоретического подхода, еще с 50-х годов ХХ в. разрабатываемого вокруг центральной концепции «относительной депривации». Это универсальное понятие в общем смысле означает субъективное состояние лишённости или обделенности, возникающее исключительно в сравнении, оно охватывает разной величины социальные группы, вплоть до крупных сообществ (общин). Теории этого общего направления с успехом применяется в том числе в социальной психологии. В нашем случае интерес к депривационной теории в разных ее вариантах связан с применимостью к изучению отношений между конфессиональными общинами Ближнего Востока. Эта находящаяся на переднем плане шая тема нуждается в углубленной разработке ввиду тесной увязки с религиозной проблематикой политических и социально-экономических явлений, вооруженных столкновений и планов мирного урегулирования. Социологическая теория, обладающая отработанным научным инструментарием, может вывести анализ этих явлений в правильное русло, предложив лишенную эмоциональной подоплеки и поспешных религиозных коннотаций логику исследования. Якобы изначально присущая межрелигиозным отношениям конфликтогенность и вообще религиозный фактор нередко предполагаются в качестве центральных как в отношении текущих острых конфликтов и нестабильных обществ на Ближнем Востоке, так и в истории этих стран. Внимательное отношение к общественным проблемам и стрессам, в том числе в условиях мирной жизни, пестрых в конфессиональном и этническом отношениях обществ может существенно скорректировать одноплановые оценки и предотвратить многие роковые военно-политические шаги. Варианты депривационной теории позволяют заглянуть вглубь проблем повседневного бытия населениямногосоставного социума и приблизиться к ответам на вопросы, связанные с протестами и межобщинными столкновениями под религиозными лозунгами. Социология обогащает возможности научного анализа этих вопросов, и, может быть, по-настоящему вскрыть механизмы всего спектра межконфессиональных отношений будет под силу ученым где-то на стыке истории, социологии и религиозной философии.От концепций депривации к апробации теории. – Расходящийся спектр теорий в применении к «религиозному объекту» истории и социальной психологии. – Социальная инерция как стабилизирующая сила традиции. – Заключение

Евразийская сущность Российской цивилизации

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.154-190

Евразийство как мощное теоретическое течение помогает осознать сущность нашей российской цивилизации, располагающейся и имеющей культурные корни как на Западе, так и на Востоке. В статье анализируются идеи не только выдающихся русских историков и философов-евразийцев, но и их единомышленников других национальностей, стоявших на позициях евразийства. Теоретической базой оригинальной евразийской концепцией русской исто¬рии стало учение о России-Евразии как культурно-цивилизационной общности, геополитического целого, а в духовном плане - особого религиозно-культурного мира. Большое внимание уделено историческим основаниям того сложного комплекса, каким является евразийская цивилизация. Соединение мощных славянского и туранского элементов в единую цивилизацию обусловило гармоничное со¬существование носителей разных религий. На протяжении истории органическое ненасильственное слияние разных племен и народов приводило к взаимному культурному обогащению, появлению своеобразного, цельного национально-цивилизационного типа. Нынешний пестрый в религиозном и национальном планах евразийский мир продолжает демонстрировать свою цельность, подтверждением чему являются амбициозные экономико-политические евразий¬ские проекты, реализуемые на пространстве СНГ. Религия является стержневым элементом не только духовной, но и культурной составляющей евразийского единства, а в масштабах России это, безусловно, важнейший государство-образующий элемент.

Исламо-христианский диалог в современном Иране: проблемный анализ

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.191-221

Перевод с персидского Бориса Норика. Оригинал статьи был опубликован в: Пажухешха-йе адйани [Религиоведческие исследования], III:6 (2016), с. 41-63.
Статья переведена на русский язык при поддержке Фонда исследований исламской культуры.

За последние пятьдесят лет произошли события, оказавшие огромное влияние на развитие исламо-христианского диалога, и среди них - изменение официальной позиции Католической церкви на II Ватиканском соборе, создание Всемирного совета церквей, а также победа Исламской революции в Иране. Несмотря на до¬стигнутые успехи в этой области, по-прежнему существуют препятствия на пути достижения желаемого уровня диалога. Ввиду того, что из всех стран региона Иран внёс в исламо-христианское взаимодействие наиболее весомый вклад, предлагается обзор истории исламо-христианского диалога в современном Иране на основе про¬блемного анализа. Авторы рассматривают наиболее значимые моменты исламо-христианского диалога в современном Иране, выявляют его недостатки и выносят на обсуждение ряд критических замечаний. В основу работы положены метод качественного исследования и описательно-аналитический подход. Результаты исследования показывают, что исламо-христианский диалог в современном Иране, несмотря на относительные достижения, сталкивается с определён¬ной критикой.

Политика Ватикана в современном исламском мире: к вопросу о стратегии экуменизации традиционного ислама

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.222-248

Сегодня исламский мир переживает период великих трансформаций: кардинальные изменения происходят практически во всех сферах жизни мусульманских сообществ. В основе этих трансформационных процессов лежит комплекс причин разного характера, важнейшая из которых находится в духовной сфере. Мусульманской умме угрожает глобальный духовный кризис, который уже проявляется в очевидной утрате ценностных ориентиров. Она оборачивается ростом радикализма, ксенофобии, обострением противоречий и конфликтами. Разрушение духовного ядра исламской цивилизации повлечет за собой постепенный разлом исламского сообщества, который, как можно сегодня наблюдать, уже начинает проходит по культурной, политической и духовной линиям. Возникновение и рост современного реформаторского движения в исламе - является одним из непосредственных проявлений тяжелейшего кризиса в духовной сфере. Особняком стоят те проекты реформы ислама, которые были инициированы или поддержаны политическими режимами исламских государств: в последние годы сразу несколько глав мусульманских государств объявили о необходимости проведения реформы ислама. Одна из причин этого явления состоит в том, что реформа ислама - это требование клуба западных групп элит, от разноплановой поддержки которых зависит финансовое, экономическое и политическое благополучие правящих мусульманских кругов.
Западные элиты, в свою очередь, требуют внесения изменений в ислам, по той причине, что он все еще продолжает играть роль сдерживающего фактора и выполняет функцию духовной скрепы, которая якобы не позволяет мусульманским сообществам окончательно и бесповоротно войти в новый неомодернистский мировой порядок. Несмотря на многолетнюю и мощную культурную экспансию Запада, исламские сообщества всё еще пытаются держаться за это своё цивилизационное ядро. В 2015 г. ООН утвердила проект «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», который подписали руководства всех стран мира. Его неомодернисткое содержание фактически исключает в ближайшем будущем существование традиционного ислама как такового. Создание единого глобального духовно-культурного пространства мира - одна из ключевых целей этого «проекта будущего». Народы мира должны будут объединиться общей мировоззренческой платформой, в основе которой лежат ценности постмодерна.
В качестве ключевого партнера ООН в этом проекте выступает Ватикан. В настоящее время, когда власть в Римско-католической церкви захватило модернистское движение, Ватикан стал одним из ведущих глобальных кураторов процесса модернистской трансформации многих традиционных духовных систем разных восточных сообществ. Папский глобальный экуменический проект - инструмент, призванный содействовать объединению традиционных конфессий разных народов в единую универсальную мировую постмодернистскую религию. В этом контексте тема влияния Ватикана на реформаторские процессы в исламе чрезвычайно актуальна. Два больших проекта - папская глобальная экуменическая инициатива и реформа ислама - оказались тесно связаны друг с другом. Католическая дипломатия прилагает очень серьезные усилия для того, чтобы стимулировать развитие реформаторского движения в исламе, придав ему экуменический характер. В частности, папская курия стремится мобилизовать в исламском мире свою группу сторонников высокого уровня, поддерживающих её глобальный экуменический проект. Исламская политика Ватикана свидетельствует о том, что ему важно не пропустить исторический момент и объединить растущее, но разрозненное движение мусульманских модернистов, направив его в нужное ему идеологическое русло. В связи с этим большой интерес вызывает исследование католического проекта обновления ислама и технологий его реализации.

Буддизм и социализм: сравнительный анализ взаимодействий в СССР, ТНР, МНР и КНР

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.249-291

Проанализированы тенденции развития тибетского буддизма в период строительства социализма в СССР (Калмыкия и Бурятия), Тувинской Народной Республике (ТНР), Монгольской Народной Республике (МНР) и Китайской Народной Республике (КНР: Внутренняя Монголия и Тибет). Описываются трансформации отношений с буддийской церковью правящих коммунистических и прокоммунистических партий от прихода их к власти до настоящего времени (КНР) или до падения социализма (остальные страны). Выделены следующие этапы взаимодействий буддизма и правящих партий. (1) Первоначальное ослабление влияния духовенства. Данный период охватывает в РСФСР/СССР 1917-1928, в МНР и ТНР - 1921-1928, во Внутренней Монголии - 1947-1957, на тибетских территориях в составе ки-тайских провинций - 1949-1954, в будущем Тибетском Автономном Районе (ТАР) - 1951-1959 гг. (2) Борьба с религией в период форсированного строительства социализма. В СССР - 1928-1935, МНР и ТНР - 1929-1932, во Внутренней Монголии - 1957-1966, на тибетских территориях в составе китайских провинций - 1955-1962, в будущем ТАР - 1959-1962 гг. (3) Кратковременный отказ от радикальных мер против религии. В МНР и ТНР 1932-1936, в Тибете - 1962-1966 гг., на остальных рассматриваемых территориях не фиксируется. (4) Коммунистический террор. В СССР, МНР и ТНР - 1937-1939 (пик - 1937-1938), в КНР - 1966-1976 (пик - 1966-1969) гг. (5) Частичное возобновление деятельности церкви. В СССР (включая Туву) - 19451990, МНР - 1944-1992, КНР - 1977 г. - по настоящее время. Религиозная деятельность в регионах распространения тибетского буддизма в КНР все более регулируется и модифицируется властями ради политической целесообразности. Такой подход направлен на «изживание» тибетского буддизма изнутри, что согласуется со стратегическим курсом КПК на ликвидацию религий.

Религиозный аспект легитимации статуса женщин-императриц на Дальнем Востоке (на примере императриц У-хоу и Кокэн)

Религия и общество на Востоке '2019, №3, с.292-327

Основной темой данного исследования является изучение и сравнительный анализ религиозного аспекта в легитимации женщин-императриц на Дальнем Востоке на примере китайской правительницы У-хоу (624-705) и японской императрицы Кокэн (Сётоку, 718-770). Известно, что обе они активно использовали буддийские доктрины в качестве политической пропаганды для легитимации своего статуса, покровительствовали буддийской сангхе и принимали монашеские обеты. На пути к власти обе У-хоу и Кокэн столкнулись с оппозицией в лице придворных чиновников и могущественных аристократических кланов, поэтому в качестве основополагающей силы они использовали поддержку буддийской сангхи и привлекали к делам управления в качестве советников и доверенных лиц буддийских монахов. Включение в государственную доктрину буддийских представлений о вселенском царе-чакравартине придавало новую трактовку традиционным идеалам управления и, тем самым, позволяло теоретически обосновать законный статус этих правительниц в про-конфуциански настроенном обществе. В качестве политической пропаганды они использовали культ поклонения буд¬дийским мощам и распространение их, а также истолкование различных природных явлений как благоприятных знамений. Использование религиозных аспектов буддизма и, отчасти, даосизма и синтоизма в своей политике выражало стремление У-хоу и Кокэн подняться над гендерными ограничениями традиционного общества в статусе вселенского царя-чакравартина и бодхисаттвы, по природе своей не имеющего пола.