Институт востоковедения РАН в средствах массовой информации
«В преддверии Астанинского саммита ШОС: ожидания и перспективы»
7 июня 2017 года
…В ходе круглого стола свой доклад представила старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН Замараева Наталья Алексеевна. Она указала, что решение о полноправном членстве Пакистана в ШОС было принято на саммите Организации в Уфе в июле 2015 г. Ранее Исламабад заявлял о полной поддержке политики ШОС и реализуемых ей программ ШОС. Именно поэтому Пакистан с опережением установленного графика выполнил необходимые процессуальные мероприятия. И на саммите ШОС в Астане в июне 2017 г. Исламабад станет полноправного членом Организации, что можно рассматривать как дипломатическую победу страны, находящую в некоторой изоляции. В частности, против Пакистана консолидировано выступают Афганистан, Индия и Иран. В качестве ответной меры Исламабад проводит внешнеполитический курс на укрепление собственных позиций в различных международных организациях.
Членство Пакистана в ШОС следует рассматривать вопрос статуса отношений с пограничными государствами; отношений с центрально-азиатскими республиками, Китаем и Россией; и как отношения с Аравийскими монархиями Персидского залива. При этом следует учитывать, что сейчас Исламабад переживает пик напряженности по всему периметру сухопутных границ: Афганистаном, Индией, и даже Ираном. Так, начальник генерального штаба ВС Ирана генерал-майор Мохаммад Багери, помня о недавнем трансграничном обстреле иранских пограничников, назвал Пакистан террористическим государством. С его точки зрения, районы, прилегающие к восточным границам Ирана, превратились в места укрытия и лагеря подготовки и оснащения террористов – наемников Саудовской Аравии, которых поддерживают США.
В таких условиях Исламабад активно развивает отношения практически со всеми республиками постсоветского пространства, в первую очередь с теми из них, где преимущественно проживает мусульманское население. Подтверждением этого служат двусторонние визиты в Астану, Ашхабад, Баку, Бишкек, Душанбе и Ташкент официальных лиц из Исламабада. Аналогичная работа ведется и в рамках возрожденной в марте 2017 г. Организации экономического сотрудничества. При этом пакистанской стороной делаются заявления о намерении реализовать в регионе крупные энергетические проекты – САSA, ТАПИ и т.д. Но отсутствие должного финансирования и «мятежный» Афганистан фактически блокируют их реализацию.
На протяжении последних лет ориентиром для Исламабада во внешней политике был и остается Пекин. Так, подписанный в апреле 2015 г. пакет двусторонних соглашений предполагает китайские инвестиции, объем которых к маю 2017 г. вырос до 52 млрд долл., что для экономики Пакистана является беспрецедентным. Проект «Китайско-пакистанского экономического коридора», в свою очередь, является самостоятельным сегментом китайской инициативы «Один пояс, один путь». Причем китайские финансовые ресурсы направляются в самые слабые сектора Пакистана – энергетику и дорожную инфраструктуру.
Интенсивное строительство и/или модернизация меридианной (через провинцию Белуджистан) автомагистрали способствовали тому, что уже в ноябре 2016 г. тестовый торговый караван с китайскими и пакистанскими товарами прошел по «западному» маршруту «Китайско-пакистанского экономического коридора». В его рамках порт Гвадар является точкой сопряжения сухопутного и морского маршрутов транспортировки китайских грузов, которые далее направляются в страны Персидского залива и Африку.
Несомненно, что Пакистан является эффективным проводником китайской инициативы «Один пояс, один путь» (ее частный случай – «Экономический пояс «Шелкового пути»). Его членство в ШОС позволяет реализовывать через Центральную Азию кратчайшие сухопутные и морские пути для торговли или транспортировки товаров как внутри региона, так и за его пределами. При этом Исламабад выступает в качестве и торгового партнера, и транзитной стороны, что полностью отвечает его национальным интересам. Следовательно, в дальнейшем Пакистан будет использовать все механизмы Организации для осуществления мультимодальной китайской инициативы «Один пояс, один путь».
Вслед за Китаем и центральноазиатскими республиками, третьим стратегическим приоритетом внешней политики Пакистана является регион Персидского залива. Так, пакистанский генерал-лейтенант Рахил Шариф, ранее начальник штаба Сухопутных войск, в апреле 2017 г. назначен командующим Исламского военного альянса, возглавляемого и финансируемого в основном Королевством Саудовская Аравия.
Помимо укрепления позиций Исламабада в мусульманском мире, разработки ряда военных операций в регионе по просьбе Эр-Рияда и других столиц, Исламабад планирует дальнейшее развитие своей ядерной программы, щедро финансируемой Аравийскими монархиями Персидского залива. Своей конечной целью Исламабад видит членством в Группе ядерных поставщиков. Учитывая заявление президента России Владимира Путина о нецелесообразности расширения клуба ядерных стран, Пакистан, уже в рамках ШОС будет использовать различные рычаги с тем, чтобы оказать давление на Москву по этому вопросу.
Учитывая вышеизложенное, членство Пакистана в ШОС – с одной стороны – определенное продвижение национальных интересов России в ее восточном векторе внешней политики, но с другой стороны – усиление существующих вызовов. Так, индо-пакистанский конфликт привносится в рамки ШОС. А реализация китайской инициативы «Один пояс, один путь», к которой Россия уже присоединилась, потребует от Москвы усилий по урегулированию афганского кризиса. По ее мнению, Россия на двадцать лет опоздала в развитии своих отношений с Пакистаном. Как следствие, Исламабад диверсифицировал своих внешнеполитических и торговых партнеров…
Читать полностью первоисточник: «Материк»
Все новости ИВ РАН в СМИ >>