Институт востоковедения РАН в средствах массовой информации
Кто такой президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков?
29 ноября 2017 года
… На вопросы Царьграда о том, кто такой Сооронбай Жээнбеков – а именно так переводится вопрос в подзаголовке на русский язык - и как при нём изменится, если изменится, политика Киргизии, ответил старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН, завотделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
Царьград: Первый вопрос – лобовой, простите: кто такой Сооронбай Жээнбеков? Ведь с момента выборов 15 октября и до вступления в должность 24 ноября он, кажется, не промолвил публично ни слова. И только два дня назад дал интервью ТАСС – довольно общего, надо сказать, характера. В основном, подтверждая в нём преемственность политики прежнего главы республики Алмазбека Атамбаева и курс на углубление сотрудничества с Россией. То есть общественность практически не знает руководителя довольно важного для России государства, которое лежит на центральноазиатском нашем фронтире и которому мы довольно ощутимо помогаем. Кто он, каков, чего от него ждать?
Андрей Грозин: Он - исполнительный чиновник. В общем-то он всегда был вторым номером, он всегда делал, что скажут старшие товарищи. Имею в виду - в политике: когда он был депутатом, то возглавлял комитет, но всегда, что называется, равнялся на руководство партии. То есть он такой управляемый человек…
Ц.: …которым будет управлять Атамбаев?
А.Г.: Собственно, он и назначил в своё время на должность премьера человека абсолютно управляемого, который всей своей карьерой обязан Атамбаеву. Молодого, лишённого команды, лишённого ресурса, не поддержанного даже своей партией. И сейчас примерно та же ситуация.
Но с другой стороны, за Жээнбековым - юг. За ним стоит разветвлённый семейный клан. И он имеет большое влияние, по крайней мере, на одну область из трёх: на Ошскую, самую густонаселенную. Там Жээнбеков губернаторствовал, больше пяти лет разные должности занимал. При этом он руководил Ошской областью в очень сложный период после революции, когда ситуация вся раскачивалась, шли разговоры о южной демократической Киргизской республике, отдельной от севера... И он сумел это сломать.
Но при этом остался популярным и уважаемым на юге политиком. Во время выборов в октябре в Оше и в Ошской области был самый высокий процент явки. И в целом юг его поддержал. В киргизских реалиях это достаточно значимая вещь. Все южные лидеры - Ташиев, Бекназаров, Мадумаров, Келдибеков, все эти крупные фигуры с юга – они так или иначе поддержали Жээнбекова, а не его очень влиятельного конкурента Бабанова.
Кроме того, судя по процентам, которые были отданы за Жээнбекова, север тоже за него проголосовал.
Ц.: Если судить по киргизской прессе, новый президент Киргизии – ставленник не только прежнего главы государства Алмазбека Атанбаева. Он пришёл во власть ещё и как представитель довольно мощного клана своих родственников.
А.Г.: Сооронбай Шарипович человек, у которого действительно очень много родни. У него много братьев. Один из них долгое время находился на должности посла Кыргызстана по ближневосточным монархиям. Вот он-то как раз, судя по всему, наладил очень тесное близкое партнёрство и с катарцами, и с Эмиратами, и с саудитами, и с кем только вообще он там не наладил близкое партнёрство…
Второй брат, который был торага – спикер Жогорку Кенеша, то есть парламента - со своего поста ушел после того, как Жээнбекову дали пост премьер-министра. Так вот, при нём, при этом брате, открыли, впервые во всей постсоветской Азии две намазканы – это молельни, в здании парламента. Это, собственно, и всё, что инкриминируется ныне действующему президенту – это к вопросу о его исламизме. Сам он - да, говорит, что он верующий, и никого, кроме Аллаха не боится. Но я бы не стал говорить на этом основании, что он ваххабит какой-то. Такие обвинения - во многом происки оппонентов. Нет, он не исламист. Я бы даже не сказал, что это человек, активно практикующий ислам. То есть, о нём не говорят, что он по пять раз в день коврик расстилает - такого я не слышал.
Единственное, в чём его действительно можно – условно - упрекнуть, и в чём его реально упрекают, это то, что он функционер, чиновник. Он не политик. У меня лично ощущение, что это киргизская попытка повторить российский сценарий с дуумвиратом. На место президента на время поставлен человек, который лишён каких-то политических амбиций, лишён харизмы, функционер, чиновник, который всей своей предыдущей службой рядом с Атамбаевым доказал свою верность.
Это, кстати, очень большая редкость для киргизской элиты. А он ни разу не перебегал от Атамбаева, из социал-демократической партии, даже когда у того были большие проблемы. Он всегда был рядом с Атамбаевым.
И кроме того - ещё одно редкое свойство для киргизского политика, - он человек, обещаниям которого можно верить.
Россия по факту – старший брат!
Ц.: Каких-то изменений на русско-киргизском направлении политики следует ожидать или нет? Ведь раздавались голоса, что Жээнбеков якшается с исламистами, у него плотные контакты с аравийскими и заливными арабскими режимами…
А.Г.: Нет. Будет то же самое. Он никогда не давал повода усомниться в том, что ориентируется на тесные отношения с Россией, заподозрить его в какой-то антироссийскости. Он и во время предвыборной кампании, в ходе дебатов заявлял о своей пророссийской ориентации, о продолжении пророссийской внешней политики.
Собственно, в Киргизии это – основное направление мыслей. Не один Жээнбеков, все кандидаты в президенты говорили, что - навеки с Россией, навеки с русским народом. Все - разные люди, но они на самом деле, пусть и на уровне риторики, все говорят об этом.
Иное дело, что на самом деле это ещё не показатель их личной прорусскости. Это понимание того, что большинство населения придерживается пророссийских взглядов, и надо этим взглядам соответствовать.
Поэтому нет альтернативы двустороннему стратегическому партнёрству. Более того, сами киргизы наперебой предлагают нам открыть военную базу на юге. При том, что, похоже, как раз Москва не слишком заинтересована в том, чтобы форсировать этот процесс…
Ц.: Так ведь затратная же вещь.
А.Г.: Военная база тоже понятие растяжимое. Не обязательно там размещать даже батальонную тактическую группу. Там можно мониторинговый центр поставить просто и смотреть, что там, в Ферганской долине происходит. Вряд ли для этого потребуются гигантские ресурсы. А при необходимости эту базу можно быстро развернуть по её прямому назначению.
Высказываются в Киргизии также идеи развернуть там центр, где готовились бы специалисты по борьбе с наркотиками. Кстати, достаточно здравая идея, которую следовало бы повнимательней рассмотреть. Через юг Киргизии проходят основные трассы северного героинового маршрута из Афганистана. И посматривать за этим было бы совсем не лишним.
А в целом и власть, и её оппоненты - все понимают, что российский фактор - информационный, политический, финансовый, организационный – он является сейчас абсолютно доминирующим. Мы по факту - основной зонтик для всего региона. Мы для Центральной Азии, по многочисленным объективным, субъективным причинам - по факту! – «старший брат».
И в таком качестве мы там всем нужны.
Читать полностью первоисточник: «Царьград»
Все новости ИВ РАН в СМИ >>