Статьи

Россия и Алжир: пределы близости

 
Отношения Москвы и Алжира становятся все более теплыми. Достаточно сказать, что за последнюю пару месяцев в России побывали и президент, и премьер-министр Алжира (первый принял участие в ПМЭФ, второй – в форуме «Россия-Африка»), была подписана декларация об углубленном стратегическом партнерстве стран. Однако у этого сближения есть свои ограничители.

Ключевые слова: Алжир, Африка, экономика, военно-техническое сотрудничество.

Любое рассуждение о российско-алжирских отношениях обычно начинается с упоминания необыкновенной близости двух стран: о помощи Советского Союза алжирскому народу в борьбе за независимость и в становлении государственности, об общих подходах к проблемам международного терроризма и глобальной безопасности, об общем понимании ценности суверенитета и т.д. и т.п. 

На деле же, если отвлечься от политических деклараций, последние 20 лет отношения между странами, главным образом, сводились к военно-техническому сотрудничеству (ВТС). Такая ситуация сохраняется, по крайней мере, с 2006-го, когда во время визита Владимира Путина в Алжир были подписаны соглашения  об урегулировании алжирской задолженности в размере $4,7 млрд и о поставках промышленной продукции на сумму $7,5 млрд. А в 2021 году из $3 млрд российского экспорта в Алжир военная техника составляла приблизительно $2 млрд (т.е. две трети от всего объема) .

Впрочем, в последний год появились признаки того, что ситуация может измениться. Заявка Алжира на вступление в БРИКС, визит президента Абдельмаджида Теббуна в Москву, подписание соглашения об углублении стратегического партнерства, обсуждение упрощения визового режима – все это говорит об активном поиске новых сфер сотрудничества. 

Этому способствуют объективные обстоятельства. 

Если смотреть на ситуацию с алжирской стороны, то после прихода к власти Теббуна страна резко активизировала внешнюю политику, которая в последние годы президентства Абдельазиза Бутефлики была настолько пассивной, что граничила с изоляционизмом. Использование внешнеполитического досье новым президентом для укрепления собственных позиций на внутриполитической арене, а также глобальная и региональная динамика позволили Алжиру триумфально вернуться в мировую политику, задействовав свои традиционные внешнеполитические принципы и лозунги . 

Впрочем, дело, конечно, не сводится к простой активизации внешней политики – в конце концов, она могла бы реализовываться по-разному, и вовсе необязательно привести к сближению с Россией. Тем более, что алжирской внешнеполитической активности традиционно свойственна многовекторность: теплые отношения с СССР неизменно уравновешивались близкими отношениями с Францией и другими европейскими странами, а также США.

Несколько лет назад в экспертном сообществе довольно популярной была точка зрения, что из-за смены поколений в военной элите Алжира, весьма вероятно отношения с Москвой станут более прохладными, поскольку молодая элита не ностальгирует по временам дружбы с СССР. А вот с Америкой, напротив, произойдет сближение.

Однако события 2020-2022 годов привели к тому, что страны Запада - прежде всего, Франция и Соединенные Штаты, хотя возможно и ненамеренно, оттолкнули от себя Алжир. 

В случае с США ключевую роль сыграло решение президента Трампа признать марокканский суверенитет над Западной Сахарой, принятое в ответ на участие Рабата в «Соглашениях Авраама». Эти действия в Алжире расценили как дважды недружественные. Во-первых, они резко ослабили позиции страны в Западносахарском конфликте. А, во-вторых, превращение Израиля в партнера Марокко и вполне реальные перспективы военного союза между ними не могут не восприниматься в Алжире как прямая угроза.

Что касается Франции, то Елисейский дворец все последние годы вынужден лавировать между необходимостью укреплять и развивать отношения со странами Магриба и постоянно усиливающимся давлением правого и ультраправого электората, которое мешает поиску компромиссов с бывшими колониями в вопросах символической политики и исторической памяти. В результате, за каждым действием по развитию отношений, следуют шаги, воспринимающиеся в Алжире, как империалистические. Например, инициатива Эмманюэля Макрона по созданию комиссии историков и написанию доклада о преодолении травм колониального наследия, оказалась почти перечеркнутой, когда в октябре 2021-го он заявил о «военно-политическом» характере системы Алжира и роли «мемориальной ренты» в истории страны  . 

Впрочем, нельзя утверждать, что отношения Алжира со странами Запада безвозвратно испорчены. При всех политических трудностях, Алжир по-прежнему крепко связан с западным миром экономически. США остаются важнейшим источником прямых иностранных инвестиций в алжирскую экономику , государства ЕС, в том числе Франция, остаются чрезвычайно значимыми торговыми партнерами — на них приходится около половины всей внешней торговли Алжира . Однако подкрепляющееся развитием экономических отношений сближение с Пекином и Москвой позволяет Алжиру все более уверено проводить независимую внешнюю политику.

Если же смотреть на двусторонние отношения с точки зрения России, то, очевидно, что их бурное развитие не должно рассматриваться исключительно как следствие ситуации, в которой Москва оказалась после начала СВО. Об активизации российской политики на африканском направлении речь шла и раньше: еще в 2019-м был проведен первый саммит «Россия–Африка», тогда же обозначился повышенный интерес Москвы к ситуации в Сахеле — регионе, который Алжир считает зоной своих непосредственных интересов. 

Более того, постоянное ухудшение отношений Москвы с Западом на протяжении всех 2010-х подталкивало российские элиты к переосмыслению интересов в Средиземноморском регионе. В экспертной среде того времени шли дискуссии о возможности усиления российских позиций в южном и восточном средиземноморье, прежде всего, через укрепление военно-политических отношений с дружественными странами. Возможно, именно в этом контексте следует рассматривать и участившиеся сообщения о взаимодействии между военными ведомствами России и Алжира .

Разумеется, беспрецедентное давление, с которым столкнулась Россия в 2022 году, усилило все эти тенденции. А взятый тогда Москвой на вооружение антиколониальный дискурс оказался чрезвычайно близок внешнеполитическому видению Алжира. 

Впрочем, и для России существуют ограничители, заставляющие с некоторой осторожностью оценивать перспективы ее дальнейшего военно-политического сближения с Алжиром.

Так, на экспертном уровне  алжирская сторона зачастую склонна увязывать военно-техническое сотрудничество с требованиями политической поддержки алжирской позиции по вопросу Западной Сахары. Учитывая динамично развивающиеся российско-марокканские отношения, Москва, напротив, старается не втягиваться в это региональное противостояние. Точно также она не может поддерживать жесткую антиизраильскую линию Алжира, учитывая значимость для Москвы отношений с Тель-Авивом. 

Сложный баланс общих интересов и ограничителей подталкивает стороны к тому, чтобы искать сближение не только и даже не столько в политической, сколько в торгово-экономической сфере. Чтобы в этом убедиться, достаточно изучить тематику всех последних двусторонних контактов на высоком и высшем уровнях: переговоров, состоявшихся в рамках визита в Москву президента Теббуна, различных мероприятиях с участием алжирской стороны в рамках ПМЭФ и форума Россия-Африка.

Главным итогом государственного визита алжирского президента стало подписание Декларации об углубленном стратегическом партнерстве , обозначившей основы и направления сотрудничества в сфере политики, экономики и безопасности. Помимо нее было подписано еще восемь документов : конвенция о выдачи, соглашения о сотрудничестве в области массовых коммуникаций, в области карантина и защиты растений, в космической области, в сфере культуры, в области водных ресурсов, сотрудничестве между министерствами юстиций и экономическими организациями (Общероссийской общественной организацией «Деловая Россия» и Алжирским советом экономического возрождения).

Номенклатура этих документов показывает, какие направления сотрудничества представляются наиболее перспективными. Подтверждением этому стало то, что в рамках состоявшегося в июле форма Россия–Африка, мероприятия с алжирскими участниками были посвящены схожим темам: космическим и атомным технологиям, роли медиа, образовательным технологиям и молодежному сотрудничеству. Примечательно, что Алжир был представлен на довольно высоком уровне: профильными министрами и руководителями соответствующих организаций.

Вместе с тем, как свидетельствует выступление президента Теббуна на ПМЭФ, Алжир рассматривает перспективы экономического сотрудничества прежде всего через призму возможностей привлечения российских инвестиций. «Алжир переживает важный период своего развития, всестороннего развития экономики. Сейчас Алжир превратился в очень важное направление инвестирования. И правительство прилагает множество усилий, предоставляет различные льготы для привлечения инвестиций в нашу страну. Мы выдвинули очень привлекательный план для развития и сельского хозяйства, и энергетики, и различных отраслей промышленности, в том числе и производства продовольствия, перерабатывающей промышленности и так далее <…> Мы приглашаем инвесторов из всех стран мира, в том числе и из России. Мы дадим им, безусловно, очень многие льготы. Мы создадим возможность для выгодного вложения капиталов» , - заявил президент Теббун.

Такой подход кажется вполне естественным. Основу экспорта обеих стран составляют углеводороды  и потому возможности торговли между Россией и Алжиром ограничены. Казалось бы, курс на диверсификацию экономик должен создавать некоторые перспективы расширения товарооборота. Однако в обоих случаях он сопровождается курсом на импортозамещение, а значит местные производители прежде всего будут пытаться заполнить внутренний рынок. 

Описанная ситуация в политических и экономических отношениях между Алжиром и Россией позволяет сделать вывод, что на пути сближения обеим странам придется преодолевать довольно серьезные трудности как в политике, так и в экономике вне зависимости от того, как будет меняться глобальная конъюнктура.