Статьи сотрудников ИВ РАН

Реки и религия. Взаимосвязи культур Южной и Юго-Восточной Азии 8-я конференция Ассоциации Южной и Юго-Восточной Азии по изучению культур и религий ¹ и выездная сессия к буддийским древностям Бангладеш

Ориенталистика '2020, №1, с.295-306

DOI: 10.31696/2618-7043-2020-3-1-295-306

Обзор региональной конференции (Дакка, Бангладеш, июнь 2019), аффилированной с Международной ассоциацией истории религий, представляет концептуальный анализ докладов, объединенных «речной» тематикой. Их основная масса фокусировалась на разнообразных аспектах взаимосвязанности рек как природного водотока и религий как социально-культурного конструкта, а также воздействия религиозных представлений на перекодирование географических маркеров в культурные символы. В системе иных координат реки и  религии рассматривались как факторы физического и социально-политического соединения и разобщения с учетом их роли в формировании микрои  макрорегионов, в том числе таких сложных протяженностей, как Южная и Юго-Восточная Азия.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.


1. Автор обзора принимала участие в конференции с докладом «An Old River, a New Story. Why a Maid and a Grind Stone are Worshipped» в рамках проекта «Под небом Южной Азии. Слуга и хозяин: региональная специфика подчинения и доминирования в контексте социокультурной гетерогенности», выполняемого по Программе РАН «Социально-гуманитарные аспекты устойчивого развития и обеспечения стратегического прорыва России». Доклад был построен на материале двух текстов – санскритского и маратхского, созданных в жанре māhātmya(«величальная») и посвященных восхвалению реки Годавари – в сопоставлении с данными полевых исследований в г. Гангакхед, где в начале XXI в. построен храм в честь служанки Дзана-баи (конец XIII – начало XIV в.).

 30 января 2019 г. Высокий суд Дакки вынес историческое решение, в котором признал реку Тураг юридическим лицом, т.е. живым существом, с тем, чтобы оградить ее от противоправных посягательств, умертвляющих одну из главных водных артерий Бангладеш [Dhaka Tribune. 30.01.2019]². Через несколько месяцев Верховный суд страны распространил этот статус на все реки, протекающие по ее территории, заявив в 283-страничном постановлении: «Наша любимая Бангладеш выживет только в том случае, если ее реки будут защищены», - и назначил Национальную комиссию по сохранению рек их официальным опекуном [Daily Sun. 01.06.2019]. Этот вердикт фактически стал финальным аккордом состоявшейся в бангладешской столице 13-16 июня 2019 г. в Университете либеральных искусств 8-й конференции Ассоциации Южной и Юго-Восточной Азии по изучению культур и религий (SSEASR). На этот раз региональный форум Международной ассоциации истории религий (IAHR) был посвящен теме «Реки и религия. Взаимосвязи культур Южной и Юго-Восточной Азии».

Речное изобилие

 «Страна тысячи рек» (hajār nadīr deś), Бангладеш занимает уникальное географическое положение, располагаясь в самой большой дельте мира, сформированной многочисленными рукавами Ганги и Брахмапутры. Ее столица 一 Дакка 一 на берегу Буриганги, т.е. «Старой Ганги», утратившей выход к Бенгальскому заливу и ставшей рукавом между собственно Гангой и Брахмапутрой, возникла из скопления деревень на ее левом берегу и нескольких крепостей, строительство которых инициировал могольский губернатор Бенгалии Ислам-хан Чишти после переноса туда в 1610 г. своей штаб-квартиры. Через систему притоков и каналов Буриганга, важная транспортная артерия страны, соединена со множеством других водных путей, но нынешнее состояние 一 черный цвет и неприятный запах в черте 17-миллионной Дакки 一 свидетельствует о ее биологическом неблагополучии³: она занимает 4-е место, сразу после индийской Ганги, в десятке самых загрязненных рек планеты.
 170 докладов, прочитанных учеными из 30 стран, редко обходились без преамбулы о великих цивилизациях, которые зарождались по берегам рек, а также отсылок к главным рекам Южной и Юго-Восточной Азии 一 Ганге и Меконг («Матерь вод Ганга»!), чьи бассейны с учетом связанных с ними прочих речных систем определяют в широком смысле культуру обоих регионов 一 от бытовых привычек до философских систем, мифологических концепций и ритуальных практик. Источники жизни, реки с незапамятных времен находятся в фокусе религиозного внимания. Еще в гимнах «Ригведы», первого памятника древнеиндийской литературы, воспевалась река Сарасвати, обладавшая в те доисторические времена титулом великой и впоследствии сгинувшая где-то на просторах Курукшетры 一 поля, где состоялась великая индийская битва между родственными кланами героев из эпоса «Махабхарата». Эпоха пуран, священных собраний легенд этиологического характера, принесла возвышение Ганге (реке-женщине, а не Гангу, как ошибочно закрепилось в русском языке с мутацией рода и пола), и она же позаимствовала множественные черты, характерные для обожествленной Сарасвати.
 Уточнение тематического диапазона конференции осуществлялось за счет предварительно оговоренных 15 направлений: «Связь речных путей и религии в Южной и Юго-Восточной Азии», «Святость рек, речных берегов и [обитающих вдоль] рас», «Главные реки и их долины: жизненные артерии Южной и Юго-Восточной Азии», «Священные места (tīrtha) и паломничества Южной и Юго-Восточной Азии», «Культура и речной экотуризм в Южной и Юго-Восточной Азии», «Понимание взаимодействия воды и духовности», «Водные пути Читтагонга и Дакки: социокультурное воздействие на формирование открытого городского пространства» и др.
 Речная тематика «Ригведы» предсказуемо оказалась в фокусе внимания сразу нескольких докладов: одни обсуждали благоденственную мощь рек (Випашу, Сарайю, Шутудри, Синдху [Инд] и др.), сопоставимую с неограниченными возможностями Камадхену («[та, из которой] выдоены желания»), волшебной коровы индийской мифологии; другие были посвящены метафорическому восприятию женской природы рек в терминах родства и свойства (реки как матери, сестры, жены) и половой специфики (соитие с океаном-мужчиной)⁴; третьи концентрировались на характеристике главной реки ведийской эпохи 一 Сарасвати, ее локации в древности и переходу в невидимое существование, 一 но не в Курукшетре, а на расстоянии 850 км 一 в качестве участницы тройственного слияния (triveṇī) 一 Ганги, Ямуны / Джамны и Сарасвати в районе современного Праяг-раджа (до недавнего времени Аллахабада, ранее Праяга). Также ожидаемым было внимание к поэме «Облако-вестник», в которой древнеиндийский поэт Калидаса излагает свои представления о топографии и речном богатстве Индийского субконтинента (Рева [Нармада], Ветравати [Бетва], Гамбхира, Чарманавати [Чамбал], Ганга и др.), вкладывая их в напутствие демонического существа летящему над землей облаку⁵. Гимн Ганге в соединении с подвигом Шивы, о чью голову, упав с небес, разбился и растекся по земле мощный поток, был пропет знаменитым пандитом Джаганнатхой в изысканной поэме Gaṅgālaharī («Течение Ганги», XVI в.), ставшей объектом анализа с точки зрения использования тропов. Самая первая небесная струя, однако, излилась на гору Брахмагири (Западная Индия), откуда в юго-восточном направлении потекла река Годавари, известная поэтому как «Старшая» и / или «Южная» Ганга, о чем рассказывают санскритская Gautamī (по имени мyдреца)-mάhάtmya и созданная на ее основе «речная величальная» на языке маратхи 一 этот сюжет с привлечением этнографических данных из маленького городка Гангакхед лег в основу моего, единственного российского, доклада. Археологическое наследие бангладешской Ганги, превратившейся после слияния с местной Джам(у)ной в 120-километровую Падму (чьим ответвлением является упомянутая выше Буриганга), а ближе к впадению в Бенгальский залив в Мегхну, также привлекло внимание исследователей. Наконец, порожденные славословием Ганги метафоры распространились не только по разным видам литературы, но и визуально-материальным жанрам 一 от апофеоза ранней скульптуры до условной патетики современной живописи, что также стало темой ряда выступлений.
 Безусловно, не остались без внимания конкретные локусы на Ганге 一 преимущественно тиртхи, т.е. святые места возле воды. Так, знаменитый Праяг / Аллахабад / Праяг-радж и тройственное слияние в конкретный исторический период (1830一1831) были реконструированы на основе писем телужанского брахмана Энугулу Вирасвами своему другу⁶. А этические вопросы (что большая редкость!) предпринимательства в североиндийском Уттаракханде, взрощенного сакральностью Бхагиратхи, одного из двух истоков горных верховий Ганги, были подняты на материале полевых исследований местных паломнических практик и сложных взаимоотношений «хозяев» и «гостей». Гидрополитика, формируемая промышленным использованием рек в качестве энергетических источников, была рассмотрена как причина религиозных конфликтов, вызываемых сплошной трансформацией биофизического и культурного ландшафтов и практикой насильственного переселения. Продолжение «рыночной» тематики в секулярных точках на границе Индии и Мьянмы, проходящей по Чхимтуипуи в индийских штатах Мизорам и Манипур и той же реке под названием Каладан со стороны мьянмских Чина и Сагаинга, наоборот, показало преимущество трансграничного торгового обмена для процветания небольших населенных пунктов. Наконец, тема «плавающих» рынков, магазинов, праздников и т.д. неоднократно звучала применительно к Бангладеш и прорезанным водными артериями регионам ЮгоВосточной Азии, и уводила в глубь веков в гончарное производство на средневековой Брахмапутре. Как раз гидрографическая история Брахмапутры, начатая первым картографом Ост-Индской компании Джоном Рэннеллом⁷ по итогам его исследований 1781 г. и в 1870-х гг. продолженная индусскими пандитами их участием в английских трансгималайских экспедициях в поисках речных истоков, стала одним из самых восхитительных «речных экскурсов» конференции. Кроме того, Брахмапутра, выходящая из Китая в Индию и уходящая оттуда в Бангладеш, а также меняющая на протяжении всего русла названия, играла особую роль в древнем царстве Ахом и, будучи важным природным фактором, превратилась в культурную икону современного Ассама, благодаря лирике популярного ассамского певца Бхупена Хазарики.
 Некоторая часть докладов в действительности была посвящена диахроническому и синхронному описанию конкретных рек по всей их протяженности. Среди них: главная река Мьянмы Эйявади / Иравади, бывшая важным торговым путем между Индией и Китаем; сыгравшие огромную роль в становлении непальской цивилизации и одинаково священные для индусов и буддистов Бишнумати и Багмати с расположенными на их берегах паломническими центрами и местом их священного слияния; река Кабодак, она же Копотхакхо, ностальгически воспетая в сонете бенгальского поэта XIX в. Майкла Модхушудона Дотто; Кавери, главная река индийского Юга и еще одна «Южная Ганга», более «южная», чем Годавари; священная Тамбипарани, или Тапробана у древних греческих авторов, текущая в тех же краях, в чьем гидрониме отражается цвет окрашенного медью песка по ее берегам; впадающая в Гангу на границе Бихара и Уттар-Прадеша проклятая река Карманаса, собственным именем указывающая на свою способность разрушать карму того, кто осмелится ее пересечь, и т.д., в том числе, микрорегионального значения реки, чья малоизвестность придавала особый вес лишенным банальных обобщений докладам.
 Одновременно изобилие case studies нарративного толка практически вытеснило научную задачу их осмысления в дискурсе нового направления 一 eco-art history, т.е. истории художественного видения / преобразования экологической среды, что составляет важный потенциал речной тематики в соединении с религией. Поэтому многие известные, «вневременные», сюжеты звучали по-старому, не став объектом приложения новых методологий и подходов, которые сами могли бы стать полноценной темой отдельной секции с обсуждением новейших работ в этом жанре⁸.

Буддийский компонент

 Народная Республика Бангладеш, ранее Восточный Пакистан, провозгласила свою независимость от политически доминирующего Западного Пакистана в 1971 г. после нескольких месяцев кровавых военных действий. В настоящее время это моноэтничное государство (98% бенгальцев) с населением около 164 млн⁹, более 90% которого исповедуют ислам, занимает 3-е место по числу мусульман после Индонезии и Пакистана. Однако главный организатор и распорядитель Конференции 一 проф. Шахназ Хусне Джахан (Shahnaj Husne Jahan), директор Археологического центра Университета либеральных искусств, 一 человек широкой души и обширных знаний, не могла оставить без внимания уникальное буддийское наследие Бангладеш, поэтому часть докладов, хотя и без «речных» ассоциаций, была выделена в отдельную секцию.
 В современной Бангладеш буддизм исповедуют (по разным источникам) от 0,7% до 2,0% населения. 65% от этих показателей обитают в Читтагонском горном районе на крайнем юго-востоке страны и принадлежат к этническим группам чакма, марма, джумма и другим представителям коренного населения, в том числе сино-тибетского происхождения. Эта разновидность буддизма-тхеравада, известная как Saṅgharāj Nikāya, внедрялась здесь с середины XIX в. странствующими монахами и повсеместно заменила реликты традиционных форм. Остальные 35%, собственно бенгальцы, проживают в самом Читтагонге, одном из древнейших портов мира, и в Дакке. Однако уникальность Бангладеш состоит в ее историческом буддийском наследии и в его концентрации, поскольку кроме географического расположения в восточной части субконтинента, традиционно связанной с зарождением и расцветом буддизма, именно через торговые пути, пролегавшие по территории современной Бангладеш, эта религия распространялась в Юго-Восточную Азию. Выступления на основе материальных свидетельств, обнаруженных при раскопках многочисленных курганов, подтверждали этот вектор сходными мотивами и элементами в буддийской архитектуре, скульптуре, деталях декора и т.д.
 После вступительных докладов «буддийская секция» вышла за пределы охлаждаемых помещений и продолжила работу под открытым небом при 36-градусной жаре и приближающейся к максимальным показателям влажности. Во время четырехдневной поездки с остановками возле выдающихся памятников буддийского наследия «речной» компонент вернулся в нашу программу в своем первозданном виде: делегаты пересекли реку Джам(у)ну по самому длинному в Бангладеш мосту (по разным источникам, от 4,6 до 4,8 км длиной) и в дальнейшем кружили между многочисленными притоками Ганги-Падмы и хаотично прорытыми оросительными каналами Брахмапутры и других рек.

 Первый доклад «выездной сессии» прозвучал в деревне Пахарпур (в северной области Раджшахи) возле Сомапура-махавихары, включенной в перечень Всемирного наследия ЮНЕСКО¹⁰. Этот крупнейший на Индийском субконтиненте древний университет-монастырь был предположительно выстроен Дхармапалой (781-821), вторым царем из династии Палов, великих покровителей буддизма, и включен в систему пяти главных вихар Магадхи (современный Бихар) и Бенгалии (Бангладеш) наряду с Викрамашилой, Наландой, Одантапури и Джагадалой. Все эти заведения, как непосредственно «в поле» продолжили в своих выступлениях делегаты, были связаны общим подходом к буддийскому образованию. В центре Сомапура-махавихары возвышается грандиозная ступа, по нижнему периметру которой расположены вписанные в квадрат 117 монашеских келий. В XI в. махавихара горела, была восстановлена и окончательно заброшена после прихода в эти края в XII в. ислама. Покрытое семивековыми наслоениями, древнее сооружение-курган¹¹ было обнаружено в 1810-х гг. шотландским хирургом Фрэнсисом Бьюкененом-Гамильтоном, помимо основных обязанностей обладавшим энциклопедическими познаниями в ботанике, зоологии, топографии, архитектуре и других областях; позднее здесь бывал инженер и знаток археологии Александр Каннингхэм, в 1861 г. возглавивший Археологическую службу Индии. Наконец, в 1914 г. Сомапура-махавихара была признана охраняемым государством монументом в соответствии с принятым в Британской Индии при активном лоббировании вице-короля лорда Керзона «Законом о сохранении исторических памятников» (1904), но ее более или менее систематическое изучение началось в 1920-х, а научная реставрация 一 в 1980-х гг., в том числе на гранты, выделяемые ЮНЕСКО.
 Чтение докладов о буддийских монастырях и ступах продолжилось на северо-западе Бангладеш, недалеко от границы с Индией, вблизи Джагадала-махавихары, основанной, возможно, Рампалой (1077-1120), одним из последних царей династии, и еще в ряде мест, перечисление и описание которых нарушит строгий жанр конференционного обзора. Наконец, полное погружение в историю переплетенного с индуизмом буддизма, археологии и архитектуры завершилось на холмах Махастангарха, или укрепленной цитадели Пундранагара, древней столицы царства Пундравардхана, недалеко от города Бог(у)ра, едва ли не самого древнего в Бангладеш. Пундранагара 一 самый ранний из обнаруженных в Бангладеш (все тем же неутомимым Фрэнсисом Бьюкененом-Гамильтоном) уникальный полис, датируемый III в. до н.э. 一 эпохой империи Маурья, существовал вплоть до XII в. и династии Сенов. С начала 1990-х гг. здесь под эгидой французских археологов забурлила новая жизнь.

 8-я конференция Ассоциации Южной и Юго-Восточной Азии по изучению культур и религий с безупречно выбранной в качество фокуса «речной» темой и талантливо соединенной с ней «буддийской» экскурсией стала, по отзывам участников, важным академическим прорывом: она позволила уйти от дискретности единичных усилий и вписать собственный опыт в картину непрерывной текучести «живых существ» сразу двух макрорегионов, соединив при этом последние друг с другом. В конце концов, даже экзоним «Индия», на протяжении многих веков использовавшийся для дефиниции этого пространства, был изобретен чужеземцами, греками и персами, увидевшими землю «по ту сторону Инда», т.е. реки Sindhu, что превращает хорошо известное нам слово в речной гидроним.

Сноски