Балбир Мадхопури. Баньян — «дерево чамаров» (глава из автобиографии «Обрубленное дерево»)

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.211-225

Публикация представляет собой комментированный перевод с хинди главы из автобиографии «Обрубленное дерево» (Chāṅgiā rukh, 2002; в английской версии — Against the Night) Балбира Мадхопури, известного индийского писателя, поэта, переводчика, журналиста и общественного деятеля. В нее включены эпизоды из жизни низкокастовых обитателей одной из деревень северо-западного штата Панджаб в 1960–1970-х гг. Спустя два десятилетия, прошедших к тому времени после обретения Индией независимости, участь людей, находившихся в самом низу социальной лестницы, по-прежнему оставалась незавидной, несмотря на конституционный запрет неприкасаемости в какой бы то ни было форме. Основной социальный конфликт сельских районов Панджаба — между высококастовыми землевладельцами-джатами и низкокастовыми кожевенниками-чамарами, уборщиками-чухра и другими «обслуживающими» категориями населения — сохраняется и поныне, лишь частично изменив форму. Балбир Мадхопури, родившийся и выросший в чамарском квартале панджабской деревни Мадхопур, прошел трудную школу жизни, но смог получить высшее образование и заняться литературным творчеством. В автобиографическом романе он делится детскими воспоминаниями и эмоциями, определившими его мотивации к борьбе за выход из круга нищеты и бесправия. Особое место в книге занимает метафора тянущегося к свету непокоренного дерева — некогда мощного и раскидистого баньяна, который был центром жизни и душой чамарской части Мадхопура, но по прихоти деревенской «элиты» оказался обрубленным и искореженным, как и судьбы подавляющего большинства низкокастовых обитателей Мадхопура.

В поисках эмоций под небом Южной Азии, или Приглашение к «аффективному дискурсу». Часть V. Глобальный контекст: тезис–антитезис–синтез, и вновь по кругу

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.198-210

В обзорной статье из пяти эпизодов представлены основные теоретико–методологические подходы в области emotional / affective studies, популярных в западной академической науке и малозаметных в отечественной. Предваряя публикацию 5-го тома междисциплинарного проекта «Под небом Южной Азии» (ПНЮА), прокладывающего дорогу к анализу эмоциональных парадигм южноазиатского ареала, статья одновременно задается вопросом: каким образом дискурс об эмоциях в одной культуре может быть приложим к другой? Первый эпизод с опорой на классические труды по философии и психологии ставил вопрос о терминологических дефинициях и, с учетом доминирования англо-саксонской школы, о смысловых коррелятах из других языковых и культурных систем. Второй эпизод, черпая из трудов социальных и культурных антропологов по исследованию «экзотического чужого», продемонстрировал расхождение универсалистской концепции, утверждающей одинаковость эмоций для разных культур и времен, и конструктивистской, считающей их культурно обусловленными и/или социально конструируемыми. Третий эпизод был посвящен преимущественно двум направлениям в лингвистическом анализе эмоций — метафорическому и смысловому и их знаменитым авторам, в числе которых Джордж Лакофф, Золтан Ковечеш, Анна Вежбицкая и Виктор Шаховский. Четвертый эпизод выделяет наиболее важные труды и концепты в области «истории эмоций», уже получившей широкое признание как самостоятельной дисциплины, и прослеживает ее историографию, в том числе, на примере трудов Уильяма Редди и Барбары Розенвейн. Пятый — финальный эпизод, предлагаемый ниже, — описывает накал современного мира, травматично переполненного негативными эмоциями разрушительной — в буквальном смысле — силы, что подтверждает высокую актуальность affective studies и превращает их в прикладную науку.

Светлана Андреевна Серова о жизни, науке и китайском традиционном театре

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.186-197

В отечественной синологии есть специалисты, с именами и фундаментальными трудами которых ассоциируются самостоятельные исследовательские направления. К таким личностям относится Светлана Андреевна Серова — китаевед, историк театра, театровед. Все свое научное творчество она посвятила китайскому традиционному театру, уникальность и неординарность которого очевидна каждому, кто хоть раз в жизни имел возможность лицезреть это музыкально-сценическое действо. Глубокие исторические корни китайского театра, специфика в одновременном сосуществовании десятков его региональных разновидностей, совершенно отличные от западных эстетические воззрение, воплощение и восприятие этого театрального искусства — вот лишь некоторые из черт, присущих этому жанру. В семи монографиях С. А. Серовой китайский театр последовательно предстает в самых разных своих ипостасях. Среди них — ставшие общенациональными жанры пекинской музыкальной драмы цзинцзюй и куньшаньской драмы куньцюй, актерское мастерство и сценическое искусство, творческие взгляды драматургов, влиявших на развитие китайского театра в целом, исторические ретроспективы вплоть до древних ритуальных истоков театра, параллели с западным театральным искусством и т. д. Очевидно, что даже самые объективные и беспристрастные научные работы являются плодом не только собственно профессионализма, но также и личности ученого, его мировоззрения. Когда же вопрос касается столь тонкой и эфемерной материи, как искусство, то автор невольно выходит на первый план, поскольку вынужден целиком пропускать материал через себя. Поэтому интерес к судьбе исследователя такой величины, какой является С. А. Серова, продиктован отнюдь не житейским интересом, но скорее необходимостью понимать ее жизненные ценности, что дает дополнительную возможность иметь более целостное представление о созданном ею наследии.

Гончарство тунисского Набёля: древние традиции и современность

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.178-185

Статья посвящена гончарному производству тунисского города Набёля, административного центра провинции Кап Бон, расположенной в северо-восточной части страны, на побережье Средиземного моря. Современный Набёль находится на месте античного города Неаполь. Распространенное занятие местных жителей — гончарное производство — обусловлено крупными залежами мергельных глин, имеющихся в округе. Истоки этого ремесла берут свое начало еще в первых веках нашей эры, когда римляне основали на месте небольшого греческого торгового поселения свой город и привнесли сюда свои традиции гончарства. Археологические изыскания в Набёле и его окрестностях выявили существование нескольких гончарных центров, занимавшихся изготовлением как крупной транспортировочной тары — амфор, так и тонкой столовой посуды, имитировавшей римскую терра сигиллата. Отсюда набёльская керамика распространилась по всему Средиземноморью и была обнаружена в ходе полевых исследований в Ливии, Египте, Испании, Британии и других регионах. Это явление иллюстрирует торговые связи между различными провинциями Римской империи. Современное гончарное производство Набёля, ориентированное и на внутренний рынок, и на туристов, также концентрируется на изготовлении крупных форм и богато орнаментированной столовой посуды, декор которой в целом отражает стиль исламских глазурованных керамических изделий, но более близко соотносится со стилем современной арабской керамики стран Магриба, особенно Марокко. Также современная керамика Туниса демонстрирует сходство по форме, орнаменту и цветовой палитре с современной провинциальной керамикой Испании, прежде всего, Андалусии, и, вероятно, имеет с ней общие корни.

Медали Индонезии за Западный Ириан

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.170-177

1960-е гг. стали временем активной внутренней и внешней политики и бурных потрясений в истории молодой Республики Индонезии. Борьба за присоединение Западного Ириана (современной провинции Ириан-Джаи), конфронтация с Малайзией, неразрешимый конфликт между армией и Коммунистической партией Индонезии в годы «Направляемой демократии», загадочный мятеж 30 сентября — 1 октября 1965 г., последовавший за ним разгром компартии и резня коммунистов и сочувствовавших им индонезийцев, переход власти от Сукарно к генералу Сухарто, провозглашение курса «Нового порядка» и укрепление армейского контроля над страной — таковы основные события тех лет. В конце 1968 г. Сухарто учредил три новых ордена для трех родов войск Вооруженных Сил Индонезии: флота (Bintang Jalasena, Закон № 14), сухопутных сил (Bintang Kartika Eka Pakçi, Закон № 23) и авиации (Bintang Swa Bhuwana Paksa, Закон № 24). В то же время вплоть до конца 1960-х гг. индонезийская армия продолжала вести боевые действия против проголландских сил на территории Западного Ириана, хотя формально Нидерланды под давлением ООН отказались от контроля над ним 15 августа 1962 г. В статье рассматриваются две кампанейские медали Индонезии, учрежденные для награждения лиц, принимавших участие в кампаниях в Западном Ириане — «За верную службу» (Сатья Дхарма) и «За особую верность долгу» (Раксака Дхарма). Эти награды, хотя и вручались за боевые действия в одном регионе — на западе острова Новая Гвинея, отличаются по форме и принадлежат к двум разным типам кампанейских медалей Индонезии.

О звуке, музыке, гармонии — феноменах культурного кода Китая

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.160-169

В статье идет речь о звуке, музыке, гармонии как об универсалиях китайского культурного кода. Последний вырастает из представлений об онтологическом единстве мира, включающем гармонию социума, государства и отдельной личности. Эти идеи пронизывают исторические памятники, философские штудии, художественное творчество, жизнь каждого человека. Во времена «корней» и «истоков» китайское мировосприятие открывает в признаках божественного шэнь (神) и тонкого, изящного мяо (妙) свидетельство о манифестации доселе сокрытого Дао и о процессе рождения смыслов и категорий китайской эстетики. Их взаимодействие неотделимо от звука и музыки, которые на первоначальном этапе заявляют о себе ритмом онтологического действа. К нему подсоединяются взаимосвязанные инь и ян (женское и мужское; темное и светлое), которые дополняют друг друга, обволакивая мир паутиной со-ответствия. «Чуньцю» подтверждает, что в результате все сущее, «обретая конечную форму», занимает «определенное пространство», имеющее «определенный тон». В «Люйши чуньцю» говорится, что «на этом основывались при установлении музыки древние цари». Так сложилось представление о прекрасном как о гармонии хэ, одинаково значимое для жизни и художественного творчества, в том числе и театра. Сложная архитектоника китайского театра зиждется на законах музыки и музыкального ритма, согласно которым выстроены вокальные партии, речевые пассажи, обусловленные и тональной произносительной нормой, сценическое движение, ритм сценического действия, символический жест, рисунок танца — все это означает, что театр воплощают не только сюжетные коллизии, но и передает глубинные смыслы китайской онтологии.

Индия: проблемы модернизации

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.135-159

В целом модернизация в Индии следует общим законам формационного перехода: индивидуализм наращивает давление на коллективизм по всех сферах жизни общества, усиливается процесс индивидуализации личности. Однако дуализм структурообразующих связей в индийском обществе накладывает на этот процесс свой отпечаток. Ни индивидуализм, ни коллективизм не могут взять верх. Налицо динамичное равновесие: индивидуализация личности происходит в рамках коллективизма. Как долго это может продолжаться? Все зависит от ресурса коллективизма, который еще далеко не исчерпан. В результате проведенного исследования автор фиксирует внимание читателя на трех моментах. Первый: радикализм модернизаторских преобразований должен соотноситься со степенью готовности общества. В противном случае даже самые «прогрессивные» реформы могут быть отвергнуты обществом. Второй: из многих вариантов модернизации наибольшее значение для судеб страны и народа имеет демократический, общенародный. Он обеспечивает наименее болезненный путь развития, сопровождается расширением прав и свобод человека, способствует улучшению жизни простых людей. И третий: значение психотипа личности для исторического развития общества требует неуклонного повышения статуса человека. Поэтому правозащитные движения, в некоторых странах считающиеся маргинальными, следует признать важнейшим системообразующим фактором общественного прогресса. Юридическая база и реальный объем прав человека, задачи правозащитных движений становятся важными показателями зрелости гражданского общества страны глубины модернизации.

Любовь и война одного иранского реакционера

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.126-134

Статья посвящена жизни и общественной деятельности одного из участников революции 1905–1911 гг. в Иране Али-хана Аршад од-Доуле Сардар Аршада. Личная жизнь этого человека показывает, что иранское общество было не столь косным и застывшим, как это может показаться из сегодняшнего дня, что в нем имелись определенные социальные лифты, а человек не самого знатного происхождения мог жениться на шахской дочери, если они любили друг друга. Общественно-политическая позиция Али-хана прошла эволюцию от сторонника Конституционной революции до стойкого защитника иранского абсолютизма, сложившего голову за Мохаммеда Али-шаха и за свое понимание блага для страны. В более широком плане судьба Сардар Аршада иллюстрирует и еще одну особенность иранского социума, отличавшегося крайней нестабильностью. Гарантией безопасности для представителей политической элиты являлась личная преданность и семейно-клановые связи. Такие связи для иранских политиков всегда были сильнее партийных и идеологических обязательств. Однако то новое, что привнесла с собой Конституционная революция, — это предельная ожесточенность политического противостояния. Это произошло, потому что из числа революционеров образовался т. н. «малый народ», для которого все, кто не разделял их взгляды, были «другими», ярким примером чего стала публичная казнь видного иранского религиозного авторитета шейха Нури за его поддержку абсолютизма.

Слуга царю и Отечеству. Василий Оскарович фон Клемм (1861–1938) в Бухарском эмирате

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.115-125

Вильям Оскарович фон Клемм с самого начала готовился к карьере дипломата-восточника: он закончил «полный курс наук» Лазаревского института восточных языков, а затем и Учебное отделение восточных языков при Азиатском департаменте МИДа. Летом 1885 г. он получил первое назначение — стал чиновником этого департамента, а через год был отправлен драгоманом (переводчиком) Российского Императорского Политического агентства в Бухаре. В статье описан этот начальный этап его службы на Востоке, период его становления как дипломата-восточника, постигавшего все тонкости службы не только в качестве драгомана агентства в Бухаре: когда Политический агент отсутствовал, ему приходилось управлять агентством самостоятельно. К статье прилагается Записка, в которой В. О. фон Клемм проанализировал тревожное положение в эмирате и дал свои рекомендации по взаимоотношениям с эмиром и по нормализации положения в Бухаре. Этот документ показывает не только информированность сотрудников агентства о том, что происходит в Бухарском эмирате и конкретно при дворе эмира, но и понимание реалий, традиционного восточного уклада жизни и управления среднеазиатским княжеством. Записка показывает, насколько отличалась политика Российской империи в зависимых от нее государствах от политики Великобритании по отношению к Индии вообще и отношение низового звена российской колониальной администрации к управляемому ими княжеству от отношения того же уровня чиновников англо-индийской администрации к индийским княжествам и проблеме их присоединения к Британской Индии.

Баргинское восстание 1928 г. Часть I. Причины и начало восстания

Вестник ИВ РАН '2020, №1, с.100-114

В 1928 г. в монгольском регионе Барга (Хулунбуир) произошло восстание монголов, которые добивались автономии в рамках Китайской республики. Изучение до сих пор не вводившихся в научный оборот документов из нескольких российских архивов в сопоставлении с ранее опубликованными данными позволило приблизиться к подробной реконструкции обстоятельств, связанных с восстанием. Кратко обсуждаются деятельность баргинских членов Народно-революционной партии Внутренней Монголии, их контакты с Монгольской народно-революционной партией и курировавшим их Коминтерном. К основателям Народно-революционной партии Внутренней Монголии относились Мерсэ из Барги и несколько других молодых людей, еще до ее создания составившие революционную молодежную группу, давшую начало «Народной партии Восточного края», т. е. Барги, которая стала организатором восстания с целью достичь автономии Хулунбуира в рамках Китайской республики. Описываются события, связанные с деятельностью баргинских молодых революционеров из указанной партии, которые стремились совместить борьбу за автономию Барги с антифеодальной революцией под руководством Коминтерна. Подробно обсуждается деятельность представителя Коминтерна И. П. Степанова в указанной области. Приводятся сведения о ходе восстания в период его начала и подъема (от первых чисел до середины августа). Описаны контакты советских дипломатических представителей в столице Барги — Хайларе с монголами-баргутами и китайскими властями Барги, а также меры, принимавшиеся местными баргинскими властями, китайской администрацией и российскими жителями Хайлара в связи с началом восстания, предполагаемыми наступлением повстанцев и занятием ими этого города.