Коростовцев Михаил Александрович - 10.04.1900 - 12.10.1980 - крупный советский ученый-египтолог, профессор, доктор исторических наук, заведующий Отделом древнего Востока и заместитель председателя Ученого совета Института востоковедения, действительный член АН СССР по Отделению истории зарубежного Востока(с 1974), член Ученого совета Института Африки АН СССР, почетный член Французского египтологического общества в Париже, почетный член Египтологического института Карлова университета в Праге.

Коростовцев Михаил Александрович родился в селе Поповка Павлоградского уезда Екатеринославской губернии в дворянской семье. По материнской линии он принадлежал к старинному грузинскому аристократическому роду Герсевановых, который возводят к XI веку. Его дед М. Н. Герсеванов был крупным инженером по строительству гражданских сооружений на Кавказе, дядя Н. М. Герсеванов — известным ученым в области строительной механики. М.А. Коростовцев получил превосходное домашнее образование и с детства свободно владел тремя европейскими языками. Блестяще окончив в 1919 году 6-ю Тифлисскую гимназию, в течение двух лет он учился на экономическом факультете Политехнического института в Тифлисе. Еще в гимназические годы завязалась его переписка с крупнейшим русским востоковедом академиком Б. А. Тураевым, ставшая исходным пунктом его долгого пути в египтологию.

Еще в юношеские годы Михаила Александровича властно влекла романтика моря. С 1922 года на протяжении многих лет М. А. Коростовцев служил в торговом флоте на Черном, Каспийском, Баренцевом и Балтийском морях, начав свой путь рядовым матросом. Плавая на иностранных и советских кораблях и увлеченно овладевая морской наукой, М. А. Коростовцев одновременно занимался древней историей и в 1934 году заочно окончил общественный факультет Бакинского университета. Возвращаясь из дальних плаваний, матрос, а впоследствии капитан Коростовцев находил время для серьезной учебы. В 1935 г. он, перейдя на Балтику, начинает в Ленинграде систематические занятия древнеегипетским языком под руководством В. В. Струве и Ю. Я. Перепелкина. В 1936 г. Михаил Александрович покидает морскую службу и всецело посвящает себя научной работе. С 1936 по 1938 г. Коростовцев — аспирант Ленинградского отделения Института истории АН СССР, в котором одновременно работает в качестве ученого секретаря. За годы обучения в аспирантуре им написана кандидатская диссертация «Рабство в древнем Египте в эпоху Нового царства», успешно защищенная в 1939 г.

Только в 35 лет штурман дальнего плавания М. А. Коростовцев навсегда оставляет флот — тяга к морским странствиям окончательно уступает желанию всецело посвятить себя науке. По предложению академика В. В. Струве он переходит на научную работу в Ленинградское отделение Института истории АН СССР. В последующие годы Михаил Александрович преподавал в педагогических институтах Москвы и Ленинграда, читая лекции по истории древнего Востока. В годы войны М. А. Коростовцев добровольцем вступил в Красную Армию, участвовал в обороне Ленинграда. В 1943 году, после защиты докторской диссертации «Письмо и язык древнего Египта (опыт культурно-исторического исследования)», его назначили ученым секретарем Института истории АН СССР в Москве, на этом посту он пробыл 2 года. В 1944 году ему было присвоено звание профессора. В 1944 г., будучи уже старшим научным сотрудником Института востоковедения АН СССР, он направляется в Каир в качестве корреспондента ТАСС и представителя АН СССР по гуманитарным наукам. В Египте, сказочной стране пирамид, о которой он мечтал еще с детских лет, Михаил Александрович пробыл четыре года. За это время он хорошо изучил ее древние памятники, коллекции ее музеев, посетил Судан, завязал прочные научные связи с египтологами, местными и иностранными, работавшими в те годы в долине Нила. Друзьями Михаила Александровича стали известные ученые с мировым именем — Ш. Куэнц, директор французского Института восточной археологии, и его ученик — директор Каирского музея Е. Дриотон. М. А. Коростовцев выступал с научными докладами, печатал статьи в научных египтологических журналах, издававшихся в Каире.

Однако в 1947 году ученый был арестован в Египте агентами МГБ (по обвинению в «попытке бежать в Англию»), арестован 19 августа 1947 г. и доставлен в СССР и осужден 29 мая 1948 г. по ст. 58-1а УК РСФСР на 25 лет исправительно-трудовых лагерей. Незаконный арест и затем ссылка - мгновенный «перелет из страны Кеми (т. е. древнего Египта) в страну Коми», как горько шутил он впоследствии, почти на восемь лет прервали его научную деятельность, остановили нормальную жизнь, разъединили семью. После досрочного освобождения после пересмотра дела (20 января 1955 г.) и возвращения из ссылки в 1955 г. М. А. Коростовцев гигантскими усилиями стремится наверстать утраченное им для науки время. Его восстанавливают в статусе старшего научного сотрудника Института востоковедения АН СССР, где с 1965 года и до конца своей жизни он возглавлял Отдел древнего Востока. За выдающиеся заслуги в области египтологии он был избран членом Французского египтологического общества и почетным членом Египтологического института в Праге. В 1974 году он становится действительным членом АН СССР. В течение длительного времени М. А. Коростовцев был членом редакционной коллегии «Вестника древней истории». Круг научных исследований М. А. Коростовцева широк и многообразен: это и проблемы древнеегипетской истории, духовной культуры и филологии, социально-экономических отношений древних обществ, культурных контактов Египта и сопредельных стран; и вопросы, касающиеся истории отечественной ориенталистики и современных международных отношений.

Михаил Александрович Коростовцев скончался в Москве 12 октября 1980 года, похоронен на Новом Донском кладбище, слева (если стоять спиной к воротам) от здания бывшего крематория, вблизи Мемориала Великой Отечественной войны и рядом с общей могилой жертв репрессий № 2. На его могиле установлено надгробие с изображением древнеегипетских иероглифов. Может показаться «необычным» соседство египетской древности и общей могилы жертв репрессий, но покойный египтолог был репрессирован и реабилитирован.

Научные труды М. А. Коростовцева составляют существенный вклад в отечественную и мировую египтологию. Его исследовательские интересы очень разнообразны. Помимо собственно египтологической тематики внимание ученого привлекают проблемы международной политики, культурных связей, проблемы духовного развития африканских народов. Заметное место среди исследований Михаила Александровича заняли его работы по истории русского и советского востоковедения, работы, содержавшие анализ социально-экономической структуры древневосточных обществ.

И все же бесспорно, что основные свои труды Михаил Александрович посвятил горячо им любимой древнеегипетской филологии. Ему принадлежит заслуга прекрасного издания ряда памятников древнеегипетской художественной письменности из отечественных музейных собраний, а также детальной разработки сложнейших проблем грамматики, прежде всего так называемого «новоегипетского» языка древних египтян.

Первым древнеегипетским литературным текстом, который привлек внимание Михаила Александровича, был неизданный иератический папирус, хранящийся в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина под номером 167. В результате глубокого палеографического, текстологического анализа папируса М. А. Коростовцев сумел перевести и интерпретировать этот интересный памятник древнеегипетской культуры (опубликован в кн. «Древний Египет», М., 1960). Еще большие трудности представляло издание другого иератического текста из собрания того же музея — папируса № 127 («Иератический папирус № 127 из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина», М., 1961). Узнав о намерении Михаила Александровича издать этот документ, крупнейший немецкий египтолог Г. Грапов в письме, адресованном Михаилу Александровичу, заявил: «Я удивляюсь Вашему мужеству и желанию обратиться к этому труднейшему тексту, над которым мучились наши учителя». М. А. Коростовцев с честью справился со своей нелегкой задачей — иератический текст был переведен и стал доступен для дальнейшего исторического анализа. Помимо публикации древнеегипетских текстов, раньше не переводившихся, Михаил Александрович занимался исследованием и таких памятников письменности древних египтян, которые, хотя уже и переводились, тем не менее нуждались в новом изучении и издании. Так, им был вновь переведен и издан, с учетом всех новейших открытий в области грамматики, с обширнейшими текстологическими, филологическими и историческими комментариями, замечательный литературный памятник древнего Египта — иератический папирус, рассказывающий о путешествии египтянина Ун-Амуна в Библ («Египетский иератический папирус № 120 из ГМИИ им. А. С. Пушкина», М., 1961). Обращался Михаил Александрович и к памятникам древнеегипетской письменности, хранящимся в Государственном Эрмитаже. Так, он издал с новым переводом текст, сообщающий о социальном движении в Египте. («Египетский иератический папирус № 1116 Государственного Эрмитажа. «Пророчество Неферти», — «Краткие сообщения Института народов Азии АН СССР», вып. 44, 1961). Постоянно оставались в центре внимания ученого вопросы духовной культуры древних египтян. В этом плане интересна его книга «Писцы древнего Египта» (М., 1962), содержащая обстоятельную характеристику деятелей культуры страны пирамид, ее творческой элиты, ее интеллигенции

Большинство последних работ Михаила Александровича посвящено проблемам древнеегипетского языка. Сюда относятся труды сводного, обобщающего характера («Египетский язык», М., 1961; «Введение в египетскую филологию», М., 1963), а также большое количество статей, в которых анализируются специальные вопросы грамматики «новоегипетского» языка: «Глагольная форма iw SDm. f в новоегипетском языке», — в кн. «Древний мир». М., 1962; «Причастие и релятивные формы глагола wn „быть“ с начальным протетическим i в новоегипетских текстах», — в кн. «Семитские языки», М., 1963; «Does the model iw. f. hr SDm of Late Egyptian Praesens II refer to Future?» — «CЕА», vol. 49, London, 1963; «Опыт классификации сложных глагольных форм новоегипетского языка», - «Вестник древней истории», 1964, № 4; «Заметки по новоегипетской грамматике», — в кн. «Палестинский сборник», вып. 13 (76), М. — Л., 1965; «Praesens II в новоегипетском языке», — в кн. «Семитские языки», вып. 2 (ч. 1), М., 1965; «Новоегипетское спряжение и категория времени», — в кн. «Языки Африки», М., 1966; «Фонологическая система новоегипетского языка», — в кн. «Эллинистический Ближний Восток. Византия. Иран», М., 1967.

М.А. Коростовцев создал классификацию многочисленных глагольных сочетаний новоегипетского языка. Как и в каждом языке, в древнеегипетском глагол обычно несет в предложении основную смысловую нагрузку. Однако специфической особенностью древнеегипетского языка является то, что глагол в нем отражает не столько категорию времени, сколько характер действия, например, его завершенность или незавершенность. Михаил Александрович в своих специальных статьях по проблемам новоегипетской грамматики сумел разобраться в огромной массе глагольных конструкций, сведя их к нескольким четким формулам с определенным временным значением. Все открытия М. А. Коростовцева в этой области нашли свое завершающее выражение в его фундаментальной работе — «Грамматика новоегипетского языка», написанной на французском языке.

Как часть Отдела истории и культуры Древнего Востока.

Фонд кабинета составляет около 3500 книг.