Статьи

Какие экономические проблемы предстоит решать переизбравшемуся на новый срок Эрдогану

 
После прошедших в мае президентских и парламентских выборов, в руководстве Турции начались многочисленные кадровые перестановки.

Ключевые слова: Турция, Реджеп Тайип Эрдоган, экономика.

Если говорить о перспективах преодоления экономических проблем страны, то обратить внимание стоит, в первую очередь, на два назначения - главы Центрального банка и министра финансов. Новый руководитель Центробанка, кстати первая женщина на этом посту, – Гайе Эркан. За ее плечами работа на руководящих постах в американских банках Goldman Sachs и First Republic. Схожий бэкграунд и у нового главы МинфинаМехмета Шимшека. Прежде чем начать в 2007-мстроить карьеру на родине – сначала в качестве госминистра по вопросам экономики, затем министра финансов и вице-премьера - он на протяжении семи лет работал экономистом в лондонском отделении американского инвестиционного банка Merill Lych. Эти назначения – свидетельство того, что для решения двух взаимосвязанных проблем турецкой макроэкономики понадобилось привлечение профессиональной команды «скорой помощи».

          Первая проблема – заниженная ключевая ставка. Об этой проблеме - неортодоксальном экономическом выборе Эрдогана, лично давившего на Центральный банк ради неоднократного снижения ставки, упоминалось довольно часто. Как и о следствиях этой политики - девальвации лиры и росте инфляции. Меньше говорилось о том, что в последние годы Турция утратила другоеважное макроэкономическое преимущество - относительную сбалансированность в системе госфинансов, служившую важным источником макроэкономической стабильности.

          Представляется, что новым фигурам в руководстве Турции предстоит ответить на основные экономические вызовы, очевидно, каждой на своем участке, и одновременно эффективно взаимодействуя.

          Теперь немного подробнее о стоящих перед ними задачах.

          Напомним, что РеджепТайип Эрдоган, будучи лидером и поныне правящей Партии справедливости и развития (ПСР), пришел к власти еще в 2002 году. Турецкая экономика, пережившая серию валютно-финансовых кризисов, в ту пору страдала от серьезного бюджетного дефицита и высокой инфляции, а ее внушительных размеров госдолг вытягивал из бюджета серьезные средства на свое обслуживание. Главными факторами быстрого выправления экономической ситуации стало последовательное и неуклонное соблюдение бюджетной дисциплины и поддержание сравнительно высоких процентных ставок, что соответствовало классическим подходам к решению проблемы инфляции. Однако настоящим драйвером успешного развития турецкой экономики стало не только строгое следование канонам экономической теории, эффективность которых существенно корректируется в условиях открытой экономики (турецкая таковой стала в 1989-м). Парадокс ситуации заключался в том, что упорядочение в бюджетной сфере вместе с поддержанием сравнительно высоких процентных ставок способствовали росту доверия и привлекательности турецкой экономики для иностранного капитала. Его активный приток (на момент прихода к власти ПСР дефицит по счету текущих операций платежного баланса составлял менее $2 млрд, а концу первого десятилетия 2000-х годов – около $80 млрд) стал важнейшим драйвером роста, позволяя увеличивать норму инвестиций, да еще и в условиях отсутствия давления на потребительский спрос.

Слабой стороной этой модели была ее крайняя зависимость от колебаний объемов внешнего финансирования, а также от сохранения высокой (привлекательной для международного капитала) процентной ставки. Поэтому объявленная Эрдоганом еще в середине 2010-х и с тех пор набиравшая обороты война высоким процентным ставкам стала вызовом сложившейся модели «экономического процветания». Руководствуясь исламской риторикой, осуждающей процентный доход, Эрдоган отстаивает право национальной экономики финансироваться дешевыми национальными деньгами, а не дорогими иностранными, усматривая при этом в высокой процентной ставке причину инфляции.

Нервозная настойчивость Эрдогана проявляется в принуждении руководства формально независимого Центрального банка к снижению ставки. Эрдоган добился права лично назначать главу ЦБ, и затем неоднократно пользовался этой возможностью. Со временем стало очевидно: чтобы сохранить пост, глава Центробанка должен непременно снижать процентную ставку, каким бы ни было макроэкономическое состояние страны. Результата такой политики долго ждать не пришлось - упавшая ставка снизила привлекательность турецкого рынка для западных инвестиций и обусловила сокращение предложения валюты. Последовавшая затем девальвация лиры обуславливает рост инфляции, которая в данном случае можно считать импортируемой по каналам внешней торговли.Турция имеет традиционно весьма высокую импортную квоту, в последние годы удерживавшуюся на уровне 30% ВВП, а по итогам она 2022-го превысившую 40%.Снижающаяся процентная ставка не способна защитить слабеющую лиру.

          Упреки в том, что он рубит сук, на котором сидит турецкая экономика, Эрдоган пытался парировать обеспечением займов из мусульманских стран, солидарных с его процентной (антипроцентной) политикой, например, Катара и ОАЭ. Однако этих усилий оказалось недостаточно, чтобы преодолеть основную проблему: ключевая ставка 8,5% ЦБ Турции против 5,2% ФРС не обеспечивает внятных преимуществ турецкого рынка с точки зрения международного капитала.

          По мере снижения процентной ставки, подверглась эрозии и вторая опора успешной экономической модели начального периода правления ПСР – повышение бюджетной сбалансированности, поскольку ослабление интенсивности внешнего финансирования предъявляло более высокий спрос на внутреннее, бюджетное. Собственно тестом успешности бюджетной политики может служить такой показатель, как первичный профицит бюджета – преобладание бюджетных доходов над расходами без учета процентных выплат по госдолгу. В устойчивом поддержании его достаточно заметных объемов и заключалась формула финансовой стабилизации раннего периода правления ПСР. Переломной точкой стал 2018-й, когда Турция впервые за долгое время продемонстрировала нулевой первичный профицит. В последующие годы бюджет страны обнаруживал недостаток доходов еще до включения расходов по обслуживанию долга. Таким образом, инфляция в Турции имела и вполне традиционные монетарные корни, а финансирование бюджетного дефицита стало фактором дополнительного ослабления лиры. 

          Что ждет Эрдоган от новых назначений в своей команде? Худший ответ – чуда. Ибо реально турецкая экономика стоит перед необходимостью политики монетарного и фискального сдерживания – роста ключевой ставки и снижения бюджетных расходов.Ощущения избирателя от подобных мер чудесными не назовешь. Но, похоже, воспитанники монетаристской школы Эркан и Шимшек назначены для выполнения именно этой неприятной миссии.

          На пути такой политики стоит несколько вызовов: популистские предвыборные обещания Эрдогана – дальнейший рост доступности кредитов, ликвидация последствий мартовского землетрясения. Безусловно, существует и риск замедления экономического развития: главам Центробанка и Министерства финансов предстоит делать очень осторожный и взвешенный выбор между преимуществами укрепления лиры, снижения инфляции и издержками повышения процентной ставки и удорожания кредита. Едва ли не единственный плюс ситуации – Турция находится в самом начале избирательного цикла, а это самое подходящее время для принятия непопулярных решений.