ИВ РАН

Статьи

Сценарии трансграничной миграции в Россию на период 2016 – 2020 гг.

Аликберов Аликбер Калабекович, Перепелкин Лев Станиславович, Савин Игорь Сергеевич, Панарин Сергей Алексеевич, Притчин Станислав Александрович

 

Ключевые слова: миграция.

Содержание

I. Масштабы современной трансграничной миграции в Россию

II. Структура миграции

III. Факторы влияния

IV. Фокусировка сценариев

V. Инерционный сценарий

VI. Умеренно негативный сценарий

VII. Кризисный сценарий

VIII. Общие выводы

 

Масштабы современной трансграничной миграции в Россию

В 2013 г., пиковом для России по притоку трансграничных мигрантов, их общая численность достигла 11, 2 млн человек. Тогда Россия по этому показателю заняла второе место в мире после США, правда, значительно уступая главной миграционной стране по числу иммигрантов (45,8 млн). Также стоит отметить, что три из четырёх наиболее плотных по наполнению миграционных коридоров замыкаются на Россию или начинаются в ней: за январь – август 2013 по коридору Россия – Украина мигрировали 3,5 млн человек, по коридору Украина – Россия – 2,9 млн и по коридору Казахстан – Россия – 2,5 млн, то есть в общей сложности почти 9 млн человек, что сопоставимо с самым многолюдным в мире миграционным коридором Мексика – США (13 млн в 2013 г.). Таким образом, Россия является не только конечной точкой миграционных потоков, но по некоторым направлениям и транзитной страной.

В дальнейшем, под влиянием экономического кризиса, произошел спад трансграничной миграции (далее ТГМ), выразившийся в первую очередь в сокращении численности трудовых мигрантов из Центральной Азии. Однако с началом конфликта на востоке Украины обозначилась новая особенность миграционной ситуации – появление на территории РФ значительного количества беженцев и вынужденных переселенцев. Общее количество граждан Украины, с начало конфликта в Донбассе направившихся в поисках убежища в Россию, составило, по данным ФМС 440 тыс. человек, по данным ООН – 660 тыс.

 

Структура миграции

В целом, структура ТГМ в Россию в зависимости от применяемых критериев выделения её компонентов по состоянию на июнь 2016 года может быть обоснованно определена следующим образом.

  1. По месту прибытия:
  • в Россию – конечная  
  • через Россию – транзитная
  1. По правовому статусу:
  • документированная (легальная)
  • недокументированная (нелегальная)         
  1. По обстоятельствам выезда:
  • добровольная
  • недобровольная (беженцы, переселенцы)      
  • трудовая
  1. По главной цели:
  • нетрудовая (учебная, брачная, воссоединение семей)
  • из Восточной Европы (Украина, Беларусь, Молдова)
  • из Закавказья (Грузия, Армения, Азербайджан)
  1. По месту выбытия:
  • из ЦА (Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан)
  • из Восточной Азии (Китай. Вьетнам)
  • из других стран дальнего зарубежья    

 

Факторы влияния

Миграционные стратегии (ехать – не ехать, одному или с семьей, на сколько ехать и куда), как правило, принимаются под влиянием факторов, выталкивающих с места выбытия, факторов, притягивающих в место прибытия, и факторов, в большей или меньшей степени сдерживающих / блокирующих факторов влияния притяжения и выталкивания.

Влияющие факторы могут быть подразделены на следующие кластеры.

  1. Экологические: худшее / лучшее состояние окружающей среды, высокая / низкая степень природных / антропогенных катастроф.
  2. Ресурсные: худшее / лучшее соотношение ресурсов на национальном уровне; худший / лучший доступ к непосредственно жизнеобеспечивающим ресурсам (земля, вода, энергия) на личностно-групповом уровне.
  3. Демографические: высокая / низкая демографическая нагрузка на ресурсы; не сбалансированная / сбалансированная возрастно-половая структура населения.
  4. Экономические: экономический подъём / экономический спад / кризис на национальном уровне; худший (ограниченный) / лучший (свободный) доступ к различным возможностям вознаграждающей занятости на личностно-групповом уровне.
  5. Социокультурные: большая / меньшая культурная дистанция между мигрантами и принимающим обществом; знание / незнание или слабое знание языка принимающего общества; отсутствие / наличие (и степень) ксенофобии в нем, отсутствие / наличие мигрантских сетей.
  6. Политические: худшее / лучшее положение с правами человека в целом; худшее (вплоть до преследования, изгнания, истребления) / лучшее (равноправие, отсутствие дискриминации и т. д.) положение тех или иных социальных, этнических, конфессиональных групп; ограничительный / разрешительный режим пересечения границы при выезде / въезде.
  7. Пространственно-инфраструктурные: меньшее или большее расстояние между местом выбытия и местом прибытия; хорошее / слабое развитие транспортной сети между ними.

 

Фокусировка сценариев

Экспертная оценка (с использованием данных систематических мониторингов, массовых опросов и полевых исследований) и анализ факторов, влиявших / влияющих на расширение / сужение миграционных потоков в Россию позволяет утверждать, что для выстраивания сценариев ТГМ в РФ в 2016 – 2020 гг. следует сосредоточиться на миграции:

  • конечной,
  • недокументированной,
  • вынужденной,
  • трудовой,
  • восточноевропейской,
  • центральноазиатской,
  • южнокавказский,
  • восточноазиатской.

Транзитная миграция лимитирована, как направленная за пределы России. Нетрудовая миграция ограничена, поскольку мы исходим из предположения, что ее нынешний незначительный объем сохранится при любом сценарии. Вьетнамских мигрантов в России мало (порядка 40 – 60 тыс. человек), вьетнамская ТГМ в основном ориентирована на Южную Корею и Юго-Восточную Азию, и эта ориентация в ближайшее пятилетие не изменится. В Закавказье же миграционный потенциал в значительной мере исчерпан, уместней говорить не о миграции из него, а о сформировавшихся в 1990-е гг. диаспорах. Наконец, сосредоточение на недокументированной миграции надо понимать в том смысле, что в каждом из сценариев будет дана оценка ее возможной динамики.

Поскольку сценарии миграции по определению ограничены пятью годами, те факторами, влияние которых проявляется в течение более продолжительного периода времени, пришлось исключить из анализа. Соответственно, учитывались только следующие факторы:

  • экономические,
  • социокультурные,
  • политические,
  • пространственно-инфраструктурные
  • экологические.

 

Инерционный сценарий

Данный сценарий подразумевает, что внутренняя динамика факторов, способствующих трансграничной миграции в Россию, значительно меняться не будет. Соответственно, в течение сценарного пятилетия сохранятся близкие к текущим структурные характеристики ТГМ. Это означает, что:

а) на долю трудовых мигрантов будет приходиться от ¾ до 9/10 всего миграционного притока;  

б) основными странами исхода трудовых мигрантов останутся Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан;

в) при этом сценарии трудовая миграция из Украины, Молдавии и Белоруссии не подвержена сильным колебаниям, за исключением вынужденных переселенцев с Востока Украины;

г) Южный Кавказ (Армения, Азербайджан, Грузия, Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия) характеризуется сохранением незначительных потоков миграции;

д) Китай, Вьетнам и другие страны АТР характеризуются сохранением нынешних умеренных тенденций миграции.

В то же время в количественном отношении будет происходить сокращение трудовой иммиграции в РФ как из Центральной Азии, так и из Восточной Европы. Объясняется это тем, что продолжение в России экономической рецессии в начале и медленный выход из нее в конце пятилетия и сохранение существующего курса рубля по отношению к доллару и евро будут иметь следствием устойчивое сокращение занятости в тех отраслях, куда традиционно направлялась рабочая сила из этих регионов. По аналогии с периодом кризиса 2008-2009 гг. можно оценить уровень такого падения в полтора-два раза по сравнению с максимальным докризисным уровнем. Разумеется, устойчивость этого сценария сильно зависит от того, как скоро и какими темпами возобновится экономический рост в РФ. В случае заметной и быстрой положительной динамики, объем трудовой миграции вернется к 2020 году или даже несколько раньше на уровень 2013 года.

На изменение миграционных потоков в этом сценарии может также повлиять миграционная политика России в ее взаимосвязи с интеграционными тенденциями на постсоветском пространстве. В этом случае возможно столкновение двух различных по значению тенденций изменений структурного характера. Ужесточение миграционного режима, уже выразившееся в создании так называемых черных списков лиц, которым за его нарушение отказано в праве пересечения российской границы (в настоящее время – около 1,6 млн человек) будет способствовать не столько сокращению миграции из Центральной Азии. сколько возрастанию в ее составе доли недокументированных мигрантов. Противоположное значение будут иметь успешные интеграционные усилия России. Образование ЕАЭС уже создало условия для укрепления позиций легальной миграции из Кыргызстана и Беларуси, поскольку гражданам государств, входящих в ЕАЭС, не нужно получать патент, и теоретически можно рассчитывать на то, что вхождение в объединение других постсоветских государств, например, Таджикистана приведет к аналогичному результату. Однако в условиях кризиса такое развитие событий представляется маловероятным.

Кроме того, надо иметь в виду, что при любом сценарии трудовой миграции из Центральной Азии будет набирать силу тенденция к ухудшению ее качественных характеристик. Дело в том, что потенциал этой миграции, образуемый городским населением региона, сокращается и скоро будет исчерпан. Как следствие, будет возрастать доля мигрантов – выходцев из сельской местности. Они хуже знают (или вообще не знают) русский язык, менее квалифицированы, чем горожане, в целом им сложнее адаптироваться к российской среде, и все это чревато снижением качества рабочей силы. Надо также учитывать, что сельские жители более исламизированы, что будет привносить дополнительные вызовы стабильности и безопасности принимающего общества.

Китайская миграция также во многом будет зависеть от экономической ситуации в России. Для китайской миграции главное – это региональные возможности (Дальний Восток и Сибирь).

Трудовая миграция из Белоруссии будет расти из-за плохой экономической ситуации в самой Белоруссии, но в незначительной степени. Молдова сохранит текущий уровень с незначительным снижением из-за закрытия многих вакансий. Трудовая миграция из Украины будет медленно снижаться в связи с постепенной переориентацией потоков на западное направление.

Отдельно необходимо обозначить ситуацию с вынужденными переселенцами из Украины. Даже в случае, если будет постепенное снижение военной эскалации и постепенное урегулирование кризиса, вероятнее всего, поток из Украины, в том числе из Донецкой и Луганской областей, будет сохранять небольшую положительную динамику.

Нельзя не учитывать, что под неконтролируемой миграцией обычно понимаются те мигранты, которые находятся вне трудовых контрактов, патентов и других форм документированных отношений, прозрачных для государственных органов. Большая часть их находится внутри страны, поскольку из 1,6 миллиона людей, попавших под запрет на въезд в РФ, никуда не выехала, а находится на территории РФ, избегая встречи с органами правопорядка.

Пограничный контроль проходит абсолютное большинство мигрантов, стремящихся в РФ, поэтому в этом отношении их нельзя назвать неконтролируемыми. Неконтролируемыми они становятся на территории РФ.

 

Умеренно негативный сценарий

Данный сценарий может реализоваться в случае, если окажут свое влияние одновременно один-два факторов миграции.

При данном сценарии в Центральной Азии (ЦА) в одной или двух республиках региона (Казахстан, Узбекистан или Киргизия) при транзите власти происходит серьезный политический кризис, усилятся националистические настроения, сохранение политической и экономической стабильности будет осложнено ростом напряженности. Это может подтолкнуть часть населения, в первую очередь городское, к решению о переезде в РФ или на Запад. В случае, если кризис затронет Казахстан, то часть мигрантов из других стран ЦА, которые предпочитали работать в РК, будут переориентироваться на РФ.

Возможный политический кризис в Узбекистане не приведет к усилению миграционных потоков. Кто бы ни пришел к власти, кардинального изменения политической ситуации ждать не стоит. Узбекские элиты, несмотря на внутренние противоречия, сходятся в одном: приход исламистов к власти они не допустят.

Революционные изменения в Киргизии могут привести к ограниченному росту миграции, но в силу членства республики в ЕАЭС поток будет носить в основном легальный характер. Возможен вариант, что киргизы, имеющие российские паспорта, останутся в России на ПМЖ.

Серьезный же политический и экономический кризис в Таджикистане вызовет усиление миграционных потоков в основном за счет вынужденных переселенцев. Усилится также нелегальный поток.

Трудовая миграция из Молдавии, Белоруссии, Украины возможно будет иссякать за счет переориентации на ЕС; их место в России займут выходцы из Центральной Азии.

В рамках данного сценария допускается ухудшение ситуации на востоке Украины, дальнейшая укранизация и усиление экономического кризиса на Украине. В этом случае поток вынужденных переселенцев и беженцев с Украины возрастет. Если в 2013 г. в РФ из Украины прибыло 55037 человек, то в 2014 г. - 126819 человек, то есть поток вырос в 2,3 раза. Можно считать, что в случае срыва мирного процесса на Украине иммиграция оттуда в РФ вырастет в 2-2,5 раза, но это, скорее всего, будет кратковременный всплеск.

Китайская миграция в рамках данного сценария будет уменьшаться, что вызовет падение экономического роста в наших приграничных регионах.

В случае обострения одного или нескольких конфликтов на Южном Кавказе возможен умеренный рост миграции в виде вынужденных переселенцев и беженцев, проживающих на территории возможных конфликтов.

В рамках умеренно негативного сценария рассматривается умеренный рост миграции трудовой и вынужденной в пределах 300-400 тыс. беженцев.

 

Кризисный сценарий

Данный сценарий может реализоваться в случае, если окажут свое влияния большинство факторов миграции. В рамках самого негативного условного сценария предполагается системный политический и экономический кризис в странах Центральной Азии, с вероятными военными конфликтами внутри стран (Таджикистан – действующая власть против ПИВТ; Киргизия – противостояние узбекского меньшинства с киргизами; Узбекистан – противостояние между региональными и политическими группировками; Казахстан – обострение противоречий между региональными кланами и группировками), обострение ситуации в Афганистане, военные столкновения между региональными странами (Узбекистан-Киргизия, Узбекистан-Таджикистан). При таком сценарии миграционный поток из Центральной Азии при устранении «буфера» в лице Казахстана может составлять несколько сотен тысяч вынужденных переселенцев, беженцев и, в меньшей степени, трудовых мигрантов. Также возможен рост террористической угрозы за счет возврата сторонников ИГИЛ и иных радикальных джихадистских организаций из Сирии и Ирака.

Но в случае развития ситуации по этому сценарию, миграционный пик будет уже после 2020 года.

В рамках экстремального сценария миграция из Украины сохранит характеристики негативного сценария, так как никто из внешних игроков не заинтересован в эскалации конфликта.

В случае системного ухудшения социально-экономической ситуации на Южном Кавказе, размораживания двух и более конфликтов, предполагается единовременные и массовые потоки вынужденных переселенцев и беженцев в РФ.

Возможное усиление экономического кризиса в Китае, а также возможное принятие мер китайскими властями, направленное на стимулирование трудовой миграции, может спровоцировать серьезное усиление потоков из КНР.

 

Общие выводы

Вопрос миграции в Россию из региона Центральной Азии во многом является следствием развития ситуации в нем. Поэтому эффективность, продуманность российской внешней политики как одного из ключевых внешних игроков будет также иметь влияние на развитие ситуации там. Поэтому при оценке потенциальных миграционных потоков из региона еще раз обозначить российские долгосрочные приоритеты в Центральной Азии, которые включают в себя:

  • формирование условий в долгосрочной перспективе для конструктивного и прагматичного сотрудничества стран региона с РФ в рамках ЕАЭС, ОДКБ и на двусторонней основе;
  • содействие и всесторонняя поддержка политической, социально-экономической стабильности в странах Центральной Азии;
  • С учетом фактически прозрачных границ между РФ и странами ЕАЭС содействие и поддержание антитеррористической, военной, криминальной безопасности и стабильности в странах.

При любом из обозначенных сценариев на период 2016 – 2020 гг. РФ сохранит статус принимающей стороны, в большей степени – для стран ЦА.

Помимо активной внешнеполитической деятельности представляется целесообразным максимально синхронизировать это с внутренними шагами по регулированию внутренних потоков мигрантов и их легализации. Важно продолжить процесс оптимизации процедур легализации мигрантов через патенты и трудовые контракты. Чем проще и прозрачнее эта процедура, тем охотнее к ней прибегают мигранты и тем меньше ее коррупционная составляющая.

Календарь ИВ РАН

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Анонсы

18 марта 2024 года
Круглый стол «Рерихи и российская индология»
Центр индийских исследований приглашает принять участие в круглом столе, который состоится 18 марта 2024 года вИнституте востоковедения РАН
18 – 21 марта 2024 года
IV Конференция «Чтения В.Г. Растянникова»: Страны Азии и Африки на пути к многополярному миру
С 18 марта по 22 марта 2024 года Центр аграрных исследований и продовольственной безопасности, Отдел экономических исследований проводит Международную IV конференцию «Чтения В.Г. Растянникова»: Страны Азии и Африки на пути к многополярному миру.

Новые статьи

Родная земля для сербов, хорватов и бошняков
Чем запомнилась поездка на Западные Балканы
Почему в Сирии уничтожают сторонников национального примирения
В стране наблюдается новый всплеск террористических актов
Беды Ближнего Востока
Регион переживает один из самых нестабильных периодов в новейшей истории

ИВ РАН в СМИ